Улыбка пересмешника. Елена Михалкова

промокшей, в то время как Сергей Бабкин, появившийся за четверть часа до ее прихода, напоминал ньюфаундленда, только что вытащившего со дна реки нескольких неудачливых купальщиков. С порога он проворчал напарнику, что даже зонт его не спас, и он успел вымокнуть за ту минуту, что бежал от машины до подъезда. Теперь Бабкин сидел, погрузившись в кресло возле окна, и молча изучал посетительницу, предоставив ведение переговоров Илюшину.

      Чуть выше среднего роста, прекрасного сложения, с русыми волосами, собранными в гладкую прическу, и широко расставленными глазами, она была бы красавицей, если бы не некая странность в ее правильном лице, которую Сергей никак не мог уловить. Глаза внимательные, серые, опушенные густыми ресницами. От нее оставалось противоречивое впечатление открытости и неуловимости одновременно, как от бабочки, которую можно рассмотреть, пока она сидит на цветке, но невозможно схватить.

      – В основном, но не всегда, – мягко возразила клиентка, обращаясь к Макару. – Когда несколько лет назад вы работали по делу Элины Гольц, то знали, что девушка мертва. Это не помешало вам согласиться на расследование обстоятельств ее смерти[1].

      Бабкин вскинул брови. Илюшин ничем не выразил своего удивления, но Виктория Венесборг сразу заработала несколько очков. То, что она навела о них справки, прежде чем приехать, говорило в ее пользу.

      – Случай с Элиной отличался от вашего.

      – Да, мое дело будет проще.

      – Хорошо, – сдался Макар. – Я слушаю вас.

      – С чего начать? – деловито осведомилась она.

      – Начните с того, кого вы хотите найти и с какой целью.

      – Последнее обязательно? – Она нахмурилась.

      – Да. Мы не работаем вслепую. Если вы скажете неправду и на каком-то этапе это всплывет, мы немедленно прекращаем работу без возвращения аванса. Такое условие есть в договоре.

      – Понятие всплывшей «неправды» можно трактовать очень широко!

      – Боюсь, тут вам придется нам довериться. Мы не собираемся вас обманывать – это всего лишь страховка от того, чтобы нас использовали «втемную».

      Виктория подумала немного, откровенно рассматривая Илюшина, и кивнула.

      – У моего бывшего мужа был друг, долгое время сидевший в тюрьме за убийство, – начала она и покосилась на Бабкина, успевшего достать блокнот и сделать несколько пометок. – Сеня Головлев. Я была знакома с ним недолго, но он успел мне понравиться и я ему, кажется, тоже. Спустя полгода после того, как Сеня вышел из тюрьмы, он бесследно исчез и через какое-то время был признан умершим. Тело его так и не нашли.

      Она замолчала.

      – Что-то еще? – вежливо поинтересовался Макар, понимая, что с такими вводными работать по делу безнадежно.

      – Я знаю, кто его убил. Это сделал мой муж.

      – Вы были свидетельницей преступления?

      – Нет, но я знаю, о чем говорю. Поверьте мне.

      В ее голосе звучала такая убежденность,

1

О расследовании дела Гольц читайте в романе Е. Михалковой «Знак истинного пути».