Тихий омут. Павел Беляев

мира сего. Всё в полном размере. Требушеты, баллисты, мортиры… И то, что ты просил в записке. В общем, полный набор.

      – И пару коньков в придачу, – хмыкнул господин регент.

      Сота взвесил тубу на руке и хмуро взглянул на собеседника.

      – Помилуй, mon amy! – возмутился купи-продай. – Какой смысл мне тебя обманывать, когда долг твой таков, что выплачиваться будет едва ли не дольше предварения в жизнь тех планов, кои мой друг вынашивает в своей голове? Нет, почтенный воевода, мне гораздо выгоднее, чтобы ты полностью выплатил положенную цену. Уж доверился мне раз, так верь до конца.

      Вот тут он был прав, и воеводе сделалось стыдно – разве престало войну, как вздорной бабе, метаться туда-сюда, от одного решения к другому? Да ещё сомневаться в собственных поступках? Сомневаться раньше надо было, пока суть не дошла до дела, а нынче всё – лишь плоды пожинай. Да имей смелость отвечать за собственные деяния.

      Разумеется, начальствующий над дружиной ничем не выдал своего стыда, а только лишний раз смерил лорда взглядом.

      – Ты, лорд, не серчай, – медленно произнёс он. – Наше дело таково – доверяй, но проверяй. Я надеюсь, ты не обидишься, если первые выплаты начнут поступать после того, как я проконсультируюсь с несколькими сведущими людьми?

      – Что ты! – беззаботно пожал плечами гость. Настолько беззаботно, что въедливая заноза недоверия в сердце мироградского воеводы, заныла с удвоенной силой. – Проверяй сколько угодно, я за свой товар готов поручиться хоть головой.

      – Не сомневаюсь в этом, – дружески улыбнулся Сота. А сам подумал: своей ли? – Ну, а коли с делами покончено, можно и…

      Но Кетиш остановил его жестом и со вздохом слегка поклонился.

      – Благодарю за гостеприимство и радушие, достойные лишь всяческих похвал, но дела торопят. Неровен час, и впрямь снегопад ударит, к чему нам лишние хлопоты? Не обижайся, друг мой, но нужно успеть слишком много, а так мало осталось времени… Пора в путь.

      Мужчины любезно распрощались. Воевода урядил Иерекешера проводить почтенного гостя да снарядить в дорогу кой-какой снедью. Когда шаги лорда и иже с ним утихли, Сота до хруста сжал кулаки. От обеда отказался! Каким бы вежливым не был отказ, едино: отказом он и оставался. Ох, и скверно же, когда партнёр пренебрегает обычаем!

      На другой день, воевода уже стоял на княжеском стрельбище, проверяя на слух струнную тетиву. Что всегда удивляло воина, так это то, что подобные тетивы не только стоили самых высоких похвал за прочность и упругость, но и могли издавать протяжные высокие звуки, от того струнными и назывались. Некоторые даже поговаривали, будто неревский музыкальный инструмент – гусли когда-то в стародавние времена вырос из лука с такой вот тетивой.

      По слухам, тетиву тогда именовали не иначе, как гуслой. Иногда самые справные охотники в погоне за дичью уходили далеко за околицу и, бывало, пропадали не один день. Во времена таких вот походов, перед сном у лесного костра, они развлекали себя игрой на собственном луке. Играли по-разному: