Билет на ладью Харона. Василий Звягинцев

правильно рассчитав, поймал Фарид-бека в момент, когда тот попытался изобразить из себя взвившуюся из кресла пружину.

      Вытянутыми и твердыми, как гвозди, пальцами левой руки Тарханов ткнул террориста в печень, а кулаком правой от души засветил в глаз. И потом добрую минуту наблюдал, как недавний герой стонет, икает, сдерживая рвотные позывы, корчится на ковре.

      – Нормально? Вставай, сволочь. Помнишь Чехова? «Эх, Каштанка, насекомое ты существо! Ты, собака, супротив человека, что плотник супротив столяра». Налил себе еще рюмочку. Сделал глоток.

      – Я тебя, падаль, замордую до того, что свою родную шлюху-мать рад будешь задушить, чтобы гяур-полковник, шариата не знающий, тебя больше не бил!

      Просверк глаз «курда» ему не понравился, и еще одним рассчитанным ударом Тарханов заставил его снова повалиться на пол. Теперь уже того по-настоящему вырвало вонючей желчью.

      – Так. Встать, утереться. Продолжим наши игры или будем разговаривать по делу? Водички хочешь?

      Бандит, морщась и отводя глаза, кивнул, постанывая сквозь зубы.

      Тарханов сунул ему в руку пластиковую бутылочку.

      Сел в кресло, вытянул ноги так, чтобы в случае чего успеть ударить еще раз.

      И начал рассуждать спокойным, менторским тоном:

      – Ты же, придурок, с чего вдруг вообразил, будто имеешь дело с европейским гуманистом? Я – кавказский офицер. Двести лет мы рядом с вами живем и постоянно воюем. Кое-что друг о друге поняли. Сосуществуем, можно сказать.

      И тут вдруг такие, как ты, появляются.

      По Европам и Англиям поездили, Сандхерсты[6] закончили, разные книжки, не шевеля губами, читать научились, сопли рукавом публично не вытираете, бывает, даже зубы чистите. И вообразили, что если Толстой Лев Николаевич на старости лет «Хаджи Мурата» написал, так мы сразу прониклись.

      Хрен вам. Вы, значит, при всей цивилизованности, за собой право на первобытно-общинные инстинкты оставляете, а мы с вами должны «эгалите, либерте, фратирнете» соблюдать…

      Сергей сбился с мысли, почувствовал, что поначалу сымитированная ярость охватывает его на самом деле.

      Это, кажется, дошло и до бандита.

      – Вот так-то, Фарид-бек. Сообразил, что почем? Или скажешь мне все, что я спрашивать буду, или…

      Произнесенное имя, пожалуй, поразило террориста сильнее, чем физическое воздействие.

      – Спрашивайте, – шумно дыша носом, ответил он, неверной рукой нашаривая кресло. – Только прошу все же иметь в виду, что ничего, выходящего за рамки, мы не совершили… Нормальная войсковая операция…

      – Захват мирного города и полутысячи заложников – войсковая операция?

      – Каких заложников? Мы захватили вражеский, в нашем понимании, город, заняли эту гостиницу под свой штаб. Все. О заложниках речи не шло. Просто мы предложили постояльцам до поры не покидать свои комнаты… Для их же блага.

      – Пусть так. А расстрелы?

      – Не знаю ни о каких расстрелах. А если что

6

Сандхерст – высшее военное училище в Англии, где традиционно обучались представители элиты аборигенов британских колоний.