Шах одноглазому королю. Анатолий Геннадьевич Молчанов

климат от нашего ничем не отличается. – заверил генерал. – Будешь на месте в 02.00 часов 12.08.1941 года. Внедрение произойдет во сне. Так безопаснее.

      – Климат может и не отличается. – согласился я. – а вот за чужой хер руками браться это… – я задумался на пару секунд. – Сука, еще и чужую жопу вытирать от чужого говна.

      – Руки тоже будут не твои. – успокоил меня Дед. – Не парься.

      – Конечно, не мои. – согласился я. – Все не мое.

      – Справишься. Не впервой.

      – Как сказать. – что-то мне не видать было дьявола в деталях. – Чужую шкуру, в буквальном смысле этого слова, натягиваю впервые.

      Стоп. Вон она мелькнула. Кисточка на хвосте дьявола.

      – А что будет с моим бренным телом здесь, пока я буду мир будущего спасать от неминуемой гибели? – вежливо поинтересовался я.

      – Собственно ничего. – опять подключился к разговору Бортников-Минаев. – время здесь для вас остановится.

      – То есть, если я вернусь, здесь для меня пройдет… – вопросительная пауза.

      – Пара секунд. Не больше. – ответил профессор-майор. – Вы просто проснетесь на столе.

      – Так я буду спать?

      – Да. – просто сообщил он мне. – Мы перед переносом сделаем вам инъекцию наркоза. Перенос, как и возвращение, всегда проходят во сне.

      Мне все предельно ясно. Вколют новую хрень какую-то, в качестве эксперимента, и я под ней во сне буду немцев мочить. Потом расскажу насколько для меня все это реально выглядело.

      Хер с ним. Перевод обратно в Восьмерку того стоит.

      Маленький аспект осталось уточнить.

      – А если меня там убьют? – еще более вежливо поинтересовался я снова.

      Профессор-майор развел руками:

      – Мы не знаем, что произойдет в этом случае. Подобные эксперименты на людях не проводились.

      – А не на людях? – не отставал я.

      – Не на людях они вообще не проводились. – честно ответил он.

      Не поймал. Юркий дьявол оказался.

      – Прощальный ужин будет? – спросил я генерала.

      – В смысле, как последний в американской тюрьме? – улыбнулся генерал. – а зачем? Ты ж все равно выпендришься как-нибудь. Одну оливку хочешь заказать?

      – Нет. Оливку уже Фегер заказал. (Виктор Фегер был наркоманом и серийным убийцей, последним стало убийство врача. На свой последний ужин он попросил одну оливку с косточкой – надеялся, что после смерти из его могилы вырастет оливковое дерево) Вопросов и предложений больше не имею.

      – Отлично. – сказал дед и показал рукой на комнату с медотсеком Чужого. – Бери бумаги и иди изучай.

      Документов было много, но они либо дублировали друг друга, либо никакой практической ценности не имели. Выучил я их быстро. Меня этому хорошо в свое время научили.

      Я выкурил сигарету, запихал окурок под стол и вернулся к Деду с напарником.

      – Ваше приказание выполнено, Павел Александрович. – я протянул Деду папки.

      Он открыл одну из них наугад, заглянул в нее и спросил:

      – Когда