Улыбка полуденного солнца. Анна Золтан

из заляпанного жирными пальцами органайзера стикер.– Что ж, звучит безопасно, однако мне нужен список их всех: даты посещения, фамилии, имена. И, что насчет текущих постояльцев? Судя по накрытым столам – у вас аншлаг?

      Стыдно признать, но до момента пока его не разжаловали, Стэн при всей своей разборчивости в географии, про Ист-Мавис знал ничтожно мало. Да что там душой кривить – он про него вообще ничего не слышал. И возможно не один он. Чудо, что сюда вообще хоть кто-то доезжал.

      Впрочем, неузнаваемость города в текущих обстоятельствах могла сыграть на руку.

      – Оу, у нас и впрямь сейчас все номера заняты. На ярмарке по случаю дня «Великого плодородия» часто выступают церковные хоры. Этот год не исключение. К нам приехал хор ванкуверского женского монастыря.

      В знак подтверждения откуда-то с второго этажа донеслись чистые ноты распевки, на что Анни поморщилась.– Поют красиво, но я, признаться, на работе предпочитаю тишину.

      А вот еще один единомышленник. Бёрн солидарно качнул головой:

      – Прекрасно понимаю. Выходит, сейчас гостиница кишит монахинями?

      – Да, верно. Одни лишь монахини да…

      Знакомый скрип плохо смазанных дверных шарниров и по шее Стэна скользнул ветерок. Из-за слишком короткой стрижки затылок колко воспринял воздушный поток и от него вниз по хребту разбежались мурашки. Бёрн рефлекторно прижал к шее ладонь. Ему были знакомы эти мурашки. А еще это зыбкое мгновение, когда сердце словно замирает перед падением, и все нутро тревожно сжимается.

      – … этот гость. Добрый день, сэр. Добро пожаловать в «Ист-Мавис дэй».

      Сто девяносто четыре закрытых дела, из которых семь связанных с серийниками; тридцать семь штрафов за превышение скорости и два за превышение должностных полномочий; три боевых ранения; пять напарников; одно разжалование; одна ссылка и одна нерабочая нога. За этим «скромным» послужным списком бывшего детектива-следователя Монреальского бюро расследования Стэнли Баруна стояло множество сгоревших нервных клеток, бессонных ночей и экзистенциальных кризисов. Он многое пережил, о многом сокрушался и еще о большем жалел. Он срываля в алкогольную зависимость и вырывался из нее, пытался построить жизнь, как «у всех», но, вовремя вспоминал, кто такой и снова начинал все сначала.

      У Бёрна, к его тридцати семи годам, успело назреть несколько полезных выводов, главными среди которых были:

      «Не бей морду окружному судье при свидетелях» и «Прислушивайся к собственной интуиции».

      – Желаете передохнуть с дороги?

      – Добрый день, – низкий глубокий голос. С легкой хрипотцой не то от недавнего перекура, не то от неразработанных долгим молчанием голосовых связок. – Нужен номер, по-возможности с окнами на лес. Есть такой?

      Стэн внимательно прислушивался. Он нарочно не оборачивался. По привычке представлял, как обладатель голоса мог бы выглядеть. Отсутствие характерного говора и слегка ленивая речь выдавала в госте канадские корни. Преимущественно северо-западные, прямо как у бывшего напарника – Доджа Стоуна. Не