Берегите душу города. Рина Маринкина

со свистом ухнуло вниз…

      Костик проснулся. Он сидел на кровати, вцепившись руками в пододеяльник до такой степени, что побелели костяшки пальцев. Сердце бешено колотилось, а футболка промокла от пота. Часы на стене показывали без пятнадцати два, до обеда оставалось совсем ничего. Костик уже свесил ноги с кровати, как вдруг висок пронзила новая игла боли: двухэтажка с голубыми стенами из сна ему хорошо знакома, он прожил в ней всю свою сознательную жизнь. А башня… Такое ощущение, что он видел её и раньше, но где? Может в каком-нибудь фильме? Или читал про неё в фантастической книжке? Костик помотал головой, стараясь прогнать возвращающуюся боль. Следовало поскорее отнести записку Святославу Семёновичу, пока учителя не сообщили о его прогулах, но прежде Костик всё-таки решил пообедать.

      Едва он подсел к ребятам, они затараторили:

      – Ты где был-то? – спросил Головин. – Ты же никогда сроду не прогуливал?

      – А чего психанул? Уж привык бы давно к дурости Игоревича, – махнул рукой Меньшов.

      – Зачем он вообще этот разговор завёл, если сам же ещё и недоволен остался. – Недоумённо проговорил Головин. – Орал потом полурока, что мы сплетни разносим, и что ведём себя как детсадовцы.

      – А вот ещё, – перебил его Мартынов. – Костик, он сказал, что ты амнезию возможно себе придумал, чтобы правду никому о случившемся не рассказывать.

      – Как же они все надоели, – устало вздохнул Костик. – Ребята, честное слово, ничего я не помню. У меня уже вообще такое ощущение, будто я эту аварию устроил.

      – О, а может это ты ночью на красную кнопку нажал, а потом тебя взрывной волной на улицу и выкинуло, – у Меньшова даже глаза загорелись.

      – Сань, иди ты… сценарий про зомбаков пиши, – вступился Головин. – Правда, надоели уже на наших наезжать, и на нас в том числе.

      – Всё, понял, – вытянул ладони Меньшов. – Тогда про Януса…

      В этот момент дежурные принесли первое, и Меньшов притих. Вермишелевый суп был в два раза жиже обычного, но кусочки курицы в нём плавали, и уже это вселяло надежду на какую-никакую сытость.

      – Чего там с Янусом? – спросил Костик.

      – Он чуть не отправился к богам Олимпуса, – хихикнул Меньшов.

      – Олимпа, неуч, – ткнул его в бок Мартынов.

      – Да пофиг, – двинул ему обратно локтем Меньшов. – Короче, разворотил наш Янус карцер снова.

      – Кровать сломал на этот раз? – улыбнулся Костик.

      – Бери выше, – усмехнулся Меньшов. – Фаянсовый клозет разбил и ногу порезал. Говорят, так визжал от вида кровушки, что чуть дежурная воспиталка от разрыва сердца не померла.

      – Зато теперь он в медпункте отдыхает, – усмехнулся Головин. – А суп-то недосоленный.

      Принесли второе: картофельное пюре с очень жидкой подливкой и четвертинкой свежего огурца.

      – А вот и суп с картошкой, – подвинул Головину поближе тарелку Меньшов. – Кушай, а то ты ноешь уже как Скелет.

      – Да