Книга Екклесиаста. Поэтическое прочтение Ветхого Завета. Валерий Белов

сует, всё суета.

      Спешит в небытие за родом род.

      Прошедшие свой путь смежают веки.

      Земля лишь, неизменная вовеки,

      До времени отсрочила уход,

      Когда её Господь пошлёт в расход.

      Восходит солнце, чтоб зайти опять

      И снова торопиться к тому месту,

      Где ранее Творец его подвесил

      Сиять и гаснуть, заново сиять.

      Не человеку то светило снять.

      На юг, на север толщами слоёв

      Гоняет ветер воздух, что есть силы.

      Где самого б гулёну ни носило,

      На круги он свои вернётся вновь,

      Как первая беспутная любовь.

      Текут все реки в море, но оно

      Водой не переполнится. Водице

      Предписано к истокам возвратиться,

      Чтоб рекам течь. Иного не дано,

      И миру лечь на дно не суждено.

      В труде все вещи. Не насытить глаз

      И слушанием ухо не наполнить…

      Создать, разрушить, выкинуть, не вспомнить –

      Всё это повторялось много раз,

      И повторится, но уже без нас.

      Что было, то и будет. Ничего

      Нет нового под солнцем. Твердь просела,

      Скрыв под собой и зёрна, и плевела.

      И что б там ни пробило толщу вод,

      Всё это уже видел небосвод.

      Нет памяти о прежнем и о том,

      Что будет, не останется в анналах

      Истории. Добьют её вандалы,

      Что вырубить не смогут топором,

      То вычеркнут услужливым пером.

      Екклесиасту слава и хвала.

      Событий многих был он очевидцем.

      И нам не грех прислушаться к провидцу,

      Что мудрость ставил во главу угла,

      Как высший дар, что власть ему дала.

      «Я был царём. Мой Иерусалим

      Простит меня за то, что в своём сердце

      На мудрость я решился опереться,

      Прознать под небом вечно голубым

      Каким недугом этот мир томим.

      Тяжёлое занятие дал Бог

      Ученикам на осень упражненьем –

      До верного оттачивать сужденья.

      Дав мудрости служения зарок,

      Я следовал ему насколько мог.

      Жизнь проживая с чистого листа,

      Сумел постичь, что истинно, что лживо.

      Стремленье к славе смертных, страсть к наживе

      На нет сведёт могильная плита…

      Томленье духа всё и суета.

      Кривому впредь не сделаться прямым.

      То, чего нет, то счёту неподвластно.

      От смерти не придумано лекарство.

      Как острому не сделаться тупым,

      Так Турции вовек не видеть Крым.

      Я говорил уму и сердцу так:

      Иных я возвеличился мудрее,

      Все знания с времён гипербореев

      Как мудрости вселенской тайный знак

      Тибетский мне пожаловал монах.

      Я предал сердце и свой ум тому,

      Чтобы познать безумие и глупость,

      Пороки человечества сквозь лупу

      Исследовать, прочь сбросить, как хомут,

      Условности и табу всех Лумумб.

      Нерадостен был найденный ответ.

      Премудрость людям хуже наказанья.

      Томленье духа всё! Как на вокзале –

      Бронирован и выкуплен билет,

      А на душе одно покоя нет.

      Запасы знаний – что верблюду горб.

      И в мудрости большой полно печали.

      Как мы когда-то в школе изучали –

      Делением на правильную дробь

      Познанье жизни умножает скорбь!"

      Глава 2. С томленьем духа прав Екклесиаст

      Сказал я в своём сердце: Дай добром

      Себя я испытаю и весельем.

      Прохожих созывал я полный дом,

      На празднества смотрел, как на спасенье –

      Ведь от хандры мир лечит доброта.

      Но вышло, что и это суета.

      О смехе я сказал: Глупее нет

      Занятия. А о веселье молвил:

      Что делает оно? Какой из бед

      Поможет, если смех съедает молью

      Наш скроенный из времени покров?

      Чем громче смех, тем больше дураков.

      Задумав тело усладить вином

      И сохраняя мудрость в моём сердце,

      Решил я в