Колумб Замоскворечья. Александр Островский

от того, что больно народ грабите. За неправду Бог наказывает.

      Рисположенский. Эх, хе, хе… Лазарь Елизарыч! Где нам грабить! Делишки наши маленькие. Мы, как птицы небесные, по зернышку клюем.

      Подхалюзин. Вы, стало быть, по мелочам?

      Рисположенский. Будешь и по мелочам, как взять-то негде. Ну еще нешто, кабы один, а то ведь у меня жена да четверо ребятишек. Все есть просят, голубчики. Тот говорит – тятенька, дай, другой говорит – тятенька, дай. Одного вот в гимназию определил: мундирчик надобно, то, другое. А домишко-то эвоно где!.. Что сапогов одних истреплешь, ходимши к Воскресенским воротам с Бутырок-то.

      Подхалюзин. Это точно-с.

      Рисположенский. А зачем ходишь-то: кому просьбишку изобразишь, кого в мещане припишешь. Иной день и полтины серебром домой не принесешь. Ей-богу, не лгу. Чем тут жить? Я, Лазарь Елизарыч, рюмочку выпью. (Пьет.) А я думаю: забегу, мол, я к Лазарь Елизарычу, не даст ли он мне деньжонок что-нибудь.

      Подхалюзин. А за какие же это провинности-с?

      Рисположенский. Как за какие провинности? Вот уж грех, Лазарь Елизарыч! Нешто я вам не служу? По гроб слуга, что хотите заставьте. А закладную-то вам выхлопотал.

      Подхалюзин. Ведь уж вам заплачено! И толковать-то вам об одном и том же не приходится!

      Рисположенский. Это точно, Лазарь Елизарыч, заплачено. Это точно! Эх, Лазарь Елизарыч, бедность-то меня одолела.

      Подхалюзин. Бедность одолела! Это бывает-с. (Подходит и садится к столу.) А у нас вот лишние есть-с: девать некуда. (Кладет бумажник на стол.)

      Рисположенский. Что вы, Лазарь Елизарыч, неужто лишние? Небось, шутите?

      Подхалюзин. Окромя всяких шуток-с.

      Рисположенский. А коли лишние, так отчего же бедному человеку не помочь. Вам Бог пошлет за это.

      Подхалюзин. А много ли вам требуется?

      Рисположенский. Дайте три целковеньких.

      Подхалюзин. Что так мало-с?

      Рисположенский. Ну, дайте пять.

      Подхалюзин. А вы просите больше.

      Рисположенский. Ну, уж коли милость будет, дайте десять.

      Подхалюзин. Десять-с! Так, задаром?

      Рисположенский. Как задаром! Заслужу, Лазарь Елизарыч, когда-нибудь сквитаемся.

      Подхалюзин. Все это буки-с. Улита едет, да когда-то она будет. А мы теперь с вами вот какую материю заведем: много ли вам Самсон Силыч обещали за всю эту механику?

      Рисположенский. Стыдно сказать, Лазарь Елизарыч, тысячу рублей да старую шубу енотовую. Уж меньше меня никто не возьмет, ей-богу, вот хоть приценитесь подите.

      Подхалюзин. Ну так вот что, Сысой Псоич, я вам дам две тысячи-с за этот же самый предмет-с.

      Рисположенский. Благодетель вы мой, Лазарь Елизарыч! С женой и с детьми в кабалу пойду.

      Подхалюзин. Сто серебром теперь же-с, а остальные после, по окончании всего этого происшествия-с.

      Рисположенский. Ну вот, как за эдаких людей Богу не молить! Только какая-нибудь свинья необразованная может не чувствовать этого. Я вам в ножки поклонюсь, Лазарь Елизарыч!

      Подхалюзин. Это уж на что же-с! Только, Сысой Псоич, уж хвостом не вертеть туда и сюда, а ходи