За стеной сна. Дмитрий Девяностый

такой организации, как ваша, вы можете никого не опасаться. Хотя вы такие дореволюционные вещи вспоминаете, что невольно вступаете на скользкую поверхность, где и поскользнуться можно, да и вовсе под воду уйти. Да и про мысли нашего вождя упоминаете. А ну как ему не понравится, что вы так смело его в канву повествовательную вплетаете? Цензура опять же. Но вы не переживайте, я все эти уголочки сглажу, вы увидите, как все ладно и хорошо выйдет…

      Глава 5

      С тех пор тихий московский дворик стал для Вадима Рогова почти святым местом – хотя как истинный коммунист он, казалось бы, не должен верить в подобные вещи. Но всякий раз, когда у него выдавалось свободное время, он шёл сюда, к этому старинному дому, шёл с трепетом в душе, ожидая новой встречи со странным человеком, который хотел казаться столь простым. Илья…

      Это создавало некую раздвоенность в жизни Вадима. Его стали замечать на работе и начали поручать вполне реальные дела, расследования. В какой-то степени это даже подчеркивало значимость Вадима в собственных глазах. Он и правда стал помогать людям вокруг, он стал помогать стране!

      Но с другой стороны, как только заканчивалось рабочее время, он спешил домой, брался за бумаги и писал, писал, писал. А потом шёл на заветную улицу, и его пальцы дрожали, когда Вадим нажимал на выцветшую кнопку старого звонка.

      Его встречал Илья, и молодой следователь словно погружался в живую воду жизни. Он забывал обо всём, что оставалось снаружи. Здесь были только он, Илья и тексты, которые писал Вадим, а учитель превращал их в нечто иное. И, слушая их в новом обрамлении, юноша никак не мог поверить, что и он имеет к этим интересным рассказам хоть какое-то отношение.

      Он словно приходил читать молитву в церковь – и получал совершенно неожиданный отклик. А покидая квартиру Ильи, он взмахивал головой, словно стряхивая брызги этого недавнего общения, пытаясь хоть так прийти в себя.

      И теперь даже днем случайно встречаясь со священниками, с разными попами – хотя тех осталось в столице мало – он порой замирал на месте, оборачивался, смотря им вслед.

      Это замечали сослуживцы, но трактовали по-своему:

      – Действительно. Вот ведь ходят чернорясые, зря не добили мы их в революцию!

      Вадим же в ответ на это отмалчивался. Он сам не понимал, что же происходит с ним.

      Однажды он даже пошёл за одним из монахов. Тот обернулся и заметил служивого, насторожился. Молодой следователь подошёл, показал удостоверение и спросил:

      – Из какого вы монастыря?! – в голосе у него звучала строгость, хотя Вадим вовсе не собирался запугивать монаха, он вообще не знал, зачем затеял разговор.

      Монах, впрочем, не слишком испугался. Он лишь чуть наклонил голову:

      – У нас больше нет своего монастыря. Лишь небольшая община. Купить надо кое-что для огорода, – предугадал он и следующий вопрос.

      Вадим отступил. Не признаваться же, что ему хотелось посетить монастырь – и при этом забыть, что все монастыри в столице давно забрали под рабочие общежития да под музеи.

      – Хорошо.