Общество разбитых сердец. Прохор Касьянов

вошёл коренастый мужчина спортивного телосложения. Он был высокого роста, одет в синий костюм и такого же цвета жилетку. У него были яркие рыжие волосы и козлиная бородка. В его зелёных глазах мерцал озорной огонёк. Лицо изображало умиротворение и спокойствие. На вид мужчине было лет 30.

      – Здравствуйте! – громогласным голосом поздоровался рыжий с Всеволодом. – Меня зовут Алексей Степанович Елезин. Можно просто Лёша.

      – Очень приятно, Всеволод Игнатьевич Машинкин, – отрапортовал начальник кадров.

      Мужчины пожали руки.

      Что-то было знакомое в новом главе и, принюхавшись, Всеволод понял, что именно. Запах.

      «Тот самый запах исходил от Веры в ту ночь, – горько и совершенно сумасшедше думал бедный Сева. – Ну неужели же это он? Уму непостижимо!» Он так и стоял, как вкопанный, схватив руку Елезина и буравя его взглядом. Ему хотелось прикончить нового начальника прямо на месте.

      – Всеволод, всё в порядке? – испуганно покосился Алексей на Машинкина.

      – Да-да, все хорошо, – Всеволод отпустил руку мужчины, – я рад нашему знакомству.

      После этого начальник кадров натянул такую улыбку, что у Алексея Степановича не осталось никаких сомнений, что Сева настроен совершенно дружелюбно и они станут хорошими приятелями. Вера, которая стояла около вешалки, вероятно, была смущена сценой рукопожатия, перекидывая взгляд то на Машинкина, то на Елезина.

      – Алексей Степанович, нам пора, – пискнула девушка.

      – Ах да, сейчас-сейчас, Верочка, – отозвался глава компании. – До свидания, Всеволод! Всего Вам хорошего.

      – До свидания, Алексей Степанович! – рявкнул, улыбнувшись, Сева.

      – До свидания. – пробурчал себе под нос Журавцев, уткнувшийся носом в документы.

      Дверь офиса закрылась. Всеволод ещё минуту стоял, тупо глядя на дверь. В его голове жужжал целый рой мыслей: «Как он её назвал? Верочкой! Я тебе такую Верочку покажу! Выть волком будешь, бесстыжий ты человек!» Он погрозил вешалке кулаком.

      – Сев, ты чего там стоишь? – оторвался от документов Журавцев.

      – Дима. Это был он, – злобно проговорил Машинкин, – точно он. Сомнений быть не может.

      Взгляд Всеволода страшно бегал из стороны в сторону. Кажется, начальник кадров задумал что-то страшное. Убийство или что-то еще – неизвестно.

      – Кто он? – не понял Дима.

      –Он. Любовник Веры. К которому она ушла.

      – Чего? Да быть этого не может!

      – Ещё как может, – печально вздохнул Всеволод, проходя к своему столу.

      – Почему ты так решил?

      – Духи те же. Веру Верочкой называет.

      – Нашёл из-за чего беспокоиться, – отозвался, протирая пенсне, Журавцев. Кто в наше время-то духами не пользуется? А ему это тем более необходимо, ведь он глава компании! Блеснуть необходимо перед персоналом. И перед дамами. У него обручального кольца нет, заметил?

      – Ага.

      – Вот! Холост он. А насчет Верочки, так это еще Фёдор Мефодьевич её так называл. Почему ты сейчас только