Боги пустынь и южных морей. Эрли Моури

грязи? Уж если брешешь, девка, то имей совесть – не завирайся так нагло!». И возразить ему как бы нечего. И незачем, чтоб не нажить к случившейся беде бед гораздо более тяжких.

      А зауважали арленсийку ровно тем же утром, как Гасхур, купивший ее у Кугору за сто салемов, попытался предъявить на нее права. Когда тот глупый погонщик верблюдов подошел к северянке и стал втолковывать о ее будущей роли и пользе послушания, стануэсса вдруг бросилась на него, будто не девушка, а демоница из темной свиты. И нож, болтавшийся у аютанца за поясом, оказался в ее руке. Яркой молнией сверкнул в утреннем солнышке, и застыл несчастий Гасхур с раззявленным ртом, чувствуя, как лезвие немедленно вскроет ему горло. Нож-то плохонький, старый, точно нубейские боги, но точил он его сам – точил на совесть. Таким воловью кожу резать просто, не то что человеческую.

      – Аленсия я! Уяснил?! И запомни: никогда госпожа Аленсия не была никому рабыней и даже служанкой! – прошипела северянка еще теснее прижимая сталь к его подрагивающему кадыку. – Есть вопросы?!

      – Да, госпожа! – вполне согласился погонщик верблюдов. – Вернее, нет, госпожа. Вопросов совсем нет.

      Караванщики, местные и наемники, наблюдавшие за сценой укрощения «рабыни», разразились хохотом.

      – Дикая кошка. Как с ней науриец справлялся? – старейшина каравана, что возил рис и чай с Эсмиры, тоже скривил дряблые губы – смеялся: – Не иначе как поил ее допьяна. Ну, да, напоит, потом радуется. Иначе с такой девкой было бы ему трудно.

      – Есть еще желающие заявить право на госпожу Аленсию?! – Эриса оттолкнула Гасхура, и угрожающе держа нож, оглядела стоявших в полукруге мужчин.

      – Что ты, красивая, только крайнему дураку мнилось, что о тебе можно так плохо думать! – отозвался тот самый аютанец, с которым стануэсса пила эль, хитро выпытывая, в какое место занес их Сармерс.

      Стоявшие возле него одобрительно зароптали, но глядели на нее лукаво и масляно, мол, а что ж будет дальше. Давай, девонька, развлеки нас еще! А что там Гасхур? Смирится с потерей ста салемов или хоть как-то придумает компенсировать их?

      – Нож отдай! – неуверенно подал голос Гасхур.

      – Теперь этот нож мой! Все понял?! – стануэсса резко повернулась к нему. Ее светлые, такие красивые глаза, стали похожи на стейнладскую сталь. Ведь известно как опасны клинки из нее.

      – Ну ладно, – пробормотал он. На шее явно чувствовался порез, и может даже текла кровь. И зачем с это ненормальной спорить сейчас? Он решил, что разумнее будет пойти проверить подвязки верблюдов, а то ж, говорят, там за рощей верблюдицы пасутся – наши могут побежать.

      Народ, в целом довольный представлением, стал расходиться. Недовольной осталась лишь сама госпожа Диорич. Да, она была быстра. Тренировки в саду под смоквой с качающимися дощечками не пропали даром. Однако, без силы кольца, без великолепного свойства Флера Времени она оставалась уязвима почти также, как любая другая девушка в опасном мире мужчин. Арленсийка мысленно оценила скорость своих движений с трофейным ножом и подумала, что если бы в противостоянии с Кюраем она двигалась также, то на ней не осталось бы живого места от его кнута. И снова все мыслимые ругательства полетели в след неведомо куда бежавшему рабу-Кугору. В ее пламенных утверждениях Шет жестоко имел подлого наурийца в оба отверстия. Имел не один, а призывал для пущего распутства всю свою немалую свиту.

      Куда бежал темнокожий обманщик, стало вскоре вполне ведомо: приятели Гасхура поведали, что Кугору, как получил денежки за продажу ее якобы как рабыни, так сразу сторговался о месте на верблюде в первом же караване. И караван тот отбыл в сторону Гор-Ха еще до рассвета. Было острое желание отправиться за ним следом, но зарики Судьбы легли неудачно: не то, что в Гор-Ха, вообще в Эльнубею в тот день никто из торговцев не собирался. Имелась слабая надежда, что в оазис завернет караван из Эсмиры, имеющий интересы в северной стороне, но, как сказали знающие люди, надежды на это немного. Только даже если помогут боги или каким-то иным чудом появится попутный караван прямиком в Гор-Ха, как Эриса присоединиться к нему? Уже знакомый ей караванщик по имени Хутраб, с которого она угощала элем в первый день, сразу обозначил ходившие здесь цены. Если в Эсмиру не меньше двести салемов, в Эстерат те же деньги или чуть больше. А древний как земля Гор-Ха лежал много дальше. Туда не один день пути через пустыню, перевал и эльнубейские земли. За такой переход четыре сотни салемов возьмут лишь самые добрые. Торговцев тоже можно понять: чтобы взять на верблюда попутчика, придется отказаться от части груза, а это значительная потеря выгоды. При всей душевной доброте никто с деньгами за спасибо здесь расставаться не намерен.

      Вот и горько задумалась стануэсса, поговорив Хутрабом. Как ей быть? Здесь уже не о погоне за мерзавцем Кугору нужно думать, а о том, как вообще отсюда выбраться. Хотя бы до Эстерата. Эстерат, конечно, опасная точка маршрута – там ее могут схватить за убийство члена Круга Высокой Общины. Но именно там она сможет найти Лурация. Ведь если она даже изловчится каким-то образом попасть на корабль, идущий в Хархум или Фальму, то Лураций к тому времени отчается ее ждать и вернется в Эстерат. И не будет он ее ждать вовсе – известие