Рассказы – за тем, что нечто. Анна Атталь-Бушуева

людей и другим осознанием своей причины быть человеком. Смыслом к ней утверждая богатое личностью право, невольно можно посмотреть над облаком в бегущих днях иллюзорного чуда стать этим призраком. Его угнетённое долгим блужданием слово по обращению к себе и статность внутри каждого чувства о свободе могут помочь в страхе, снова стать этим самовольным пылом жадности и жизненного экстаза, чтобы снова привести мир в движение вечного двигателя.

      Постоянно стоять в ночной былине, и опуская свои скелетные руки на голову мирной тишины думать, как можно ещё разжечь огонь в тщетности лживого мира и обуздать эту склонность настоящего олицетворять свободу в постоянном свете отчаянных взглядов современной тоски. Жизнь не течёт и состояния его предыдущих картин также нетленны и прижаты к этой земле, они носят свою современность в масках обузданного чуда. Где ты жил и стояли эти маленькие дома, что и философский воздух в поколении призраков, они утверждали внутри необычайной гласности, что снова откроют свою тайную могилу и воскресят мирный пафос священной оболочки чувства в себе. Жили ли перед этой тоской внутри цветной линии их обращённые надежды, они поблёкли и стали отображением рамки чёрно-белого мира, что так и хочет утвердить свою могилу на небесах другой дороги в пустоту незатронутой справедливости жить вечно. Космическое поколение надежд также холодно говорило Зольдену, что лучше переселиться в другие места, где города окружённые жёлтой дымкой смогут увести его в полуночный свет его философской мудрости и дать социальный совет, как право разгаданного нынче в современной лжи. Но только эти мысли сошлись на его злокознённой голове, как господин мирно подкрадываясь в своей чёрно-фиолетовой шляпе начал причитать, что хочет обратиться к какому – то призраку и миром в неприглядной пустоте его отражения разжечь пламя внутри своего оберега мудрости над головой. Он так просил и изнывал наяву, что во сне принесённый его фрустрацией формы призрак – Зольден мучительно разворачивал каждый свиток, приготовленной бумаги для его желаний, чтобы в точности понять что хочет этот человек. Обращать внутри желания к самому себе не очень странное миром привидение, но и конкуренция к опрометчивому такту и смыслу проведённой ночи внутри собеседника. Также часто можно ожидать его нерукотворное письмо к самому себе, которое он ищет в психологической борьбе с властью своих опрометчивых надежд на вечную молодость. Этот вечный двигатель стал учить сегодня каждую голову в нативном представлении жить без слёз по природной тоске дальновидных пророчеств о чуде. И уладив свои конечные формы мира впереди говорить ночью, как Зольден, пытаясь понять свою причину откровенной лжи к самому себе.

      Разворачивая один свиток за другим в конечном счёте прокрадывалось новое чувство, что завтра придётся прийти ему опять. На что Зольден задумался и стал притворятся тенью мысли господина, внутри отражаемого зеркала, ему не принадлежащего чувства