Наши дни и ночи. Анна Алеванс

росли, и, когда Алисса окончила школу, достигли невероятных размеров. Мать только беспомощно разводила руками. Алисса знала, что бывало с должниками: их соседи Ричардсоны, оставшиеся без работы, подвергались нападкам судебных приставов и были вынуждены постоянно менять место жительства, чтобы избежать законного наказания. Алисса жила в постоянном страхе и стыде годами, и постоянное ощущение надвигающейся опасности сводило её с ума.

      Она была человеком искусства – но жизнь принуждала её работать там, где она не хотела, поскольку её собственные навыки не приносили никаких доходов. Ей было трудно удержаться на любой работе: ей не нравилось работать секретарём, товароведом, офис-менеджером, специалистом по рекламе. А последнюю профессию – младшего эксперта технической поддержки – она просто ненавидела. Алисса чувствовала себя безвольной рыбкой, выброшенной в водоворот жизни, и ей едва хватало сил, чтобы пережить очередной провал и пойти дальше.

      Жизнь чуть полегчала, когда далёкая родственница отца оставила ей в наследство внушительную сумму денег. Конечно, их не хватило бы на безбедную жизнь без нелюбимой работы – но для того, чтобы выбраться из старой родительской квартиры и поселиться отдельно, было достаточно. Алисса, даже живя вдали от родного дома, продолжала помогать матери. Постоянная тревога, страхи, чувство вины, частые неудачи высосали из неё все силы, и девушка не получала от жизни никакого удовлетворения. Работа давала ей средства на существование – но она же уничтожала её изнутри. Девушка жила, раздираемая кошмарными противоречиями, которые в конечном счёте привели её к мысли о безысходности жизни. Ведь что, в конце концов, ждало её в дальнейшем? Тяжёлая работа, бесконечные счета, помощь матери и редкие-редкие промельки радости – единственное, по сути, что и поддерживало её на плаву.

      ***

      Утро нового дня встретило Алиссу запахами круассанов из булочной напротив и громко играющим радио из квартиры по соседству. Она наскоро умылась, расчесалась, соорудила сэндвичи с беконом и яйцом, выпила сладкий чай и поплелась навстречу очередному рабочему дню. Девушка привычно игнорировала направленные на неё заинтересованные взгляды прохожих: чаще – мужских, но нередко и женских. Мужчины от двадцати и до пятидесяти смотрели любопытно, с тайным вожделением, – будто хищники, желающие получить добычу в цепкие лапы. Женщины чаще неодобряюще оценивали и завидовали.

      – Не грусти, красавица! – сказал немолодой велосипедист с грузной фигурой. – Всё будет хорошо!

      Алисса только успела ответить неловкое «спасибо», когда он развернулся и уехал в другую сторону. Вероятно, её внутреннее напряжение отражалось и в лице. Ей частенько говорили, будто она грустна, задумчива и депрессивна.

      После вчерашней феерии в офисе царило относительное затишье. Сотрудник отдела кадров Джон Уимбри тихо и незаметно переговаривался с Лизетт о грядущем пополнении: на обучение пришли новенькие.

      – У двоих