День Добрых Дел: отголоски истории. Сергей Оксанин

их, обхватил руками за края стекло и, немного его приподняв, поставил на свой башмак. Теперь попятимся раком, ой, простите, вырвалось. Надо же, он не разучился извиняться. Виолетта также попятилась, но впереди мужчины, который, мелко переступая ногами, стал выбираться из-за угла оранжереи. Такими же мелкими шагами, но уже вперед лицом, он подтащил стекло к лестнице, где уже стояла Памела, и облокотил его:

      – Стеклорез нам – не нужен. Но нам понадобится какое-нибудь старое одеяло или большая простынь и – длинные крепкие веревки.

      – Старое одеяло-то у меня есть – сказала Памела, – а вот веревки… У меня только веревочки такие, для подвязки, – она нырнула в оранжерею и вернулась с мотком.

      – Это – не пойдет, – немного размотав клубок, сказал мужчина, – такие – не выдержат. У меня, в моей подсобке, есть такие, какие нам нужны.

      – Виолетта, садись за руль, и давайте оба – за веревками. У меня спагетти варятся, да еще и салат надо сделать, – не обсуждаемым голосом, разворачиваясь к дому, распорядилась Памела.

      Это кино будет многосерийным, подумала Виолетта, на воздухе-то – не чувствуется, но как он будет пахнуть в машине, на сиденье рядом, как вдруг мужчина, обтирая носовым платком руки, сказал:

      – Если вас что-то смущает, то я могу сесть и рядом с лотками.

      У Виолетты опять предательски загорелись щеки. Она быстро отвернулась – пошли к машине, сядете рядом.

      Запах, конечно, чувствовался, но совсем не помоечный. Пахло терпко но – мужчиной. Они быстро доехали до поля, где Виолетта, даже не спросив позволения, пошла вслед за мужчиной. Еще издали она разглядела торчащий из земли ручной металлический насос, рядом – сложенный из камней колодец, за постройкой – деревянная кабинка отхожего места. А в самой сторожке, Виолетта бесцеремонно заглянула через плечо мужчины, в самой постройке был удивительный для такого строения порядок – деревянные стены, покрытые разнокалиберными, но тщательно, впритык, досками, а-а, вот зачем тебе доски, такой же деревянный настил пола, кровать с подушкой и одеялом, правда без белья, но опрятные, тазик с каким-то барахлом, тумбочка, на которой стоял стакан с зубной щеткой и еще один – с бритвой, полка с посудой, несколько чашек, развешанные за ручки на вколоченных в стену гвоздях, и зеркальце, прикрученное к балке на черепичном потолке. Питер стоял на коленях и рылся под кроватью. Казалось, его ничуть не смущало бесцеремонное любопытство гостьи. Наконец он поднялся, держа в руках здоровый моток веревки и – опять улыбнулся – а вы думали, что я живу в свинарнике? Виолетта ничего не ответила на этот немой насмешливый вопрос и вышла из сторожки.

      У оранжереи их уже ждала Памела – и со старым одеялом, и со старой простынею. Мужчина стал ловко обматывать ими стекло, потом также ловко опоясал сверток веревками и высвободил два длинных конца. Он закинул эти два конца в проем на крыше оранжереи, а теперь, милые дамы, без вас – не обойтись, я буду медленно поднимать стекло вдоль лестницы, а вы, оттуда, изнутри оранжереи,