Корона Дейлмарка. Диана Уинн Джонс

выяснилось, что макушка Рита достает Митту только до плеча. «Если начну ныть, буду выглядеть просто здоровенным олухом», – решил Митт и, ухватившись за повод, потащил Графиню на холм вслед за Ритом.

      Нагруженные лошади очень неохотно лезли по крутому склону. Их копыта скользили в мокрой траве. Конь Митта прижал уши и попытался укусить его.

      – Перестань! – прикрикнул Митт, хлопнув скотину по крупу. – Эй, Графиня, не смей!

      Рит согнулся от смеха:

      – Вот это имя! Это же мерин! О-о-ох! Клянусь штанами Свирельщика!

      Митт тащил Графиню вслед за Ритом. Холм, благодаря таинственному свойству, присущему всем холмам, оказался вдвое выше, чем виделся снизу. Перед ребятами простирался огромный сужающийся завал из облепленных землей валунов, из-под которых сочилась вода. Груда земли засыпала дорогу, насколько хватал глаз. А у дальнего края оползня играло бескрайнее море.

      – Лучше поднимемся на самый верх, – предложил Рит. – Я знаю дорогу. Правда, нам придется переправиться через Аден после того, как пересечем зеленую дорогу, но на такой высоте река не может быть глубокой.

      И они полезли еще выше. Взбираться пришлось долго, но в конце концов путники все же преодолели подъем и вышли на болотистую, покрытую желтовато-зеленой травой луговину. Там Рит сообщил, что они снова могут ехать верхом. Митт чуть не взвыл, садясь в седло, – настолько сильно натер кожу. Но он молча терпел все время, пока они тряслись по топкой равнине и дальше по бесконечному зеленому склону. Тот привел их к одной из тех странных штуковин, которые северяне называют путеводными камнями. Валун походил на грубо обработанный жернов, поставленный на ребро; у него даже имелось отверстие в середине. Рит склонился и похлопал по камню.

      – На удачу, – с усмешкой сказал он. – Я ведь суеверный северянин. А может быть, прошу благословения Странника, лишь для того, чтобы позлить тебя. Ну, вот там, внизу, Аден. Что скажешь насчет привала?

      Митт был только рад возможности спешиться. Он сполз с лошади, опираясь на путеводный камень, чтобы тоже прикоснуться к нему, но как будто случайно. Митт знал – удача ему очень даже понадобится. Стоило ему оказаться на земле, вся боль обрушилась на него с новой силой. Пытаясь отвлечься, он снял перчатки, засунул их в специальный кармашек у пояса, потом привязал лошадь к путеводному камню. После этого, передвигаясь с величайшей осторожностью, стараясь не сгибать ноги, расстегнул одну из седельных сумок и извлек провизию. К тому времени боль стихла настолько, что он сумел усесться около Рита, отпихнуть тянувшуюся к хлебу морду Графини и взглянуть по сторонам.

      Вокруг возвышались желтые и зеленые холмы. По ним проплывали пятна пробивавшегося сквозь облака солнечного света. Зеленая дорога – очень ровная, сухая и утоптанная – от путеводного камня уходила на юг, туда, где лежало гористое сердце Дейлмарка. А параллельно ей, ярдов на сто ниже того места, где они сидели, катились воды Адена. Это была большая река, куда шире всех тех, что Митту доводилось видеть, и, судя по тому, как ее воды плавно струились среди