Остров душ. Пьерджорджо Пуликси

два раза. Свист эхом разнесся по всей долине, зовя братьев собраться вместе.

      – Возьми с собой Микели! – крикнул дед. – Его время пришло. Убедись, что у волка выросли клыки.

      Бастьяну сел на коня, схватившись за гриву, и галопом поскакал в деревню.

      «Как пожелаешь, mannoi[25], – подумал он. – Да прольется кровь».

      Глава 7

      Кальяри

      Связь между следователем и жертвой убийства – это нечто священное. Она выходит за рамки простой бюрократии, следственных бумаг, отчетов о вскрытии, документов, которые должны быть подготовлены для судьи. Становится чем-то гораздо более интимным. В случае если дело остается нераскрытым, а преступник гуляет на свободе, эта священная неразрывная связь может превратиться в изматывающую навязчивую идею. Время рождает чувство вины, усугубляет мысль, что убийца может нанести новый удар… Жизнь продолжается, но страх ошибиться, не оказаться на высоте из-за того, что позволил оборвать другие жизни, цепляется за сердце и душу, и чем больше лет проходит, тем невыносимей тяжесть. Нераскрытое дело – это самый страшный приговор, который может получить полицейский. Иногда это точка невозврата.

      С тех пор как Мара Раис видела последний раз Морено Баррали, прошло чуть больше года. Теперь она поняла, насколько нераскрытые убийства могут перевернуть жизнь и здоровье следователя. Муки за эти убийства питали его существование, и, возможно, были единственной причиной, по которой в нем еще теплилась жизнь.

      – Привет, Баррали, – сказала Мара, пожимая ослабевшую руку коллеги. – Даже рак тебя не берет, а? Ты еще нас всех переживешь, точно говорю.

      Баррали улыбнулся ее колкости. В отличие от остальных, Мара не расточала любезностей и сентиментальностей, заставляя его еще больше тяготиться своим состоянием, а пронзала его своим острым цинизмом, как настоящая жительница Кальяри, которая со всеми ведет себя своевольно: даже с человеком на последнем издыхании.

      – Привет, инспектор. Прежде чем умру, я должен научить тебя ремеслу, – ответил он тем же.

      – Хм, я думаю, что это было бы напрасной тратой усилий, Баррали. Знаешь пословицу: кто родился ослом, тот не умрет лошадью…

      – Верно, Раис, верно. Мне сказали, что у тебя дела ненамного лучше, чем у меня, по крайней мере в профессиональном плане. От текущих убийств к нераскрытым… Если ты не будешь осторожна, следующим твоим шагом будет патрулирование общественных парков, погоня за вуайеристами и розыски воров снеди.

      – Будь как будет. Однажды я расскажу тебе, как все обстоит на самом деле, а теперь расскажи мне о себе.

      – Как видишь, сказать-то особо нечего…

      Одежда на нем висела. Баррали сбросил по крайней мере десять килограмм с тех пор, как Мара видела его в последний раз, и это притом, что он никогда не страдал от лишнего веса. Раис увидела прислоненную к столу трость.

      – Мне жаль. Правда, – сказала она.

      – Я знаю. Спасибо. Но я позвал тебя не для того, чтобы разжалобить.

      – Конечно. Думаю, что знаю, почему ты попросил меня встретиться. Я хотела сразу

25

Здесь: старший, старейшина (сард.).