Жестокие игры в академии драконов. Часть 3. Анна Алексеева

немного”.

      Безумство какое-то. У него проявилась брачная татуировка, но он всё равно постоянно рядом. Будто пытается надышаться, прежде чем утонет в неизбежных чувствах ко своей истинной, которые рано или поздно всё равно возникнут.

      Я подошла к окну и распахнула его настежь, впуская в дом холодный зимний воздух. Вдохнула его полной грудью. Прохлада нежно окутала меня, проясняя немного мысли.

      Небо сегодня впервые за долгое время было совершенно ясным, и прямо передо мной светила огромная белая луна, которая заставляла блестеть покрытые снегом крыши города. В груди что-то дрожало одновременно от волнения, боли, счастья и восхищения.

      Эти дни были тяжёлыми. Страшными.

      Но без того, что пришлось пережить, была бы я здесь?

      Смотрела бы на этот восхитительный молчаливый город? Чувствовала бы, как колотится сердце в волнительном ожидании следующей минуты?

      Если бы ещё отец не пострадал…

      Райнер вернулся в комнату, и я торопливо закрыла окно, немного смутившись собственного настроения. Он ведь всё чувствует. Интересно, я однажды тоже смогу определять по запаху состояние окружающих?

      Словно последовав моему примеру, дракон вместо одежды использовал полотенце, повязанное на бёдрах. Конечно, ему ведь тоже было не во что переодеться. Хотя его одежда не пострадала – удобно быть тем, кто управляет огнём, во время пожара, – но она тоже была в копоти и пыли.

      – Надо всё постирать, – заметила я. Не дожидаясь ответа, забрала свою одежду из шкафа и юркнула в ванную.

      Здесь было всё, для того, чтобы очистить одежду хотя бы до более-менее приличного вида. Металлический таз, стиральная доска, мыло и тёрка, на которой можно было это мыло натереть, создав мыльную воду. Набрав воду в таз и растворив в нём чуть не четверть от лежащего в мыльнице куска, я опустила в него одежду и начала перетирать её в руках. Для меня в этом действии не было ничего особенного: отец научил меня стирать ещё в семь лет, и с тех пор я нередко занималась этим.

      Райнер вошёл в ванную. Я старалась не оборачиваться, сосредоточившись на стирке. Он подошёл ко мне сзади и, обхватив мои ладони своими, стал помогать мне со стиркой. Я замерла, и совсем перестала делать что-либо. Райнер выпустил мои ладони, взял другую вещь и начал тщательно её тереть на доске.

      Он обнимал меня всем телом. Я чувствовала его тепло – и растворялась в нём. Чтобы не сильно выдавать себя, взяла в руки жилет от своей формы и принялась его стирать, пока Райнер занимался штанами.

      Вода быстро потемнела. Закончив с этой частью, Райнер стряхнул воду с рук, а в следующее мгновение оставшаяся влага высохла, поднявшись в воздух паром. Уже сухими ладонями он взял меня за плечи и отодвинул в сторону. Хорошенько всё отжал, переложил одежду в раковину, сменил воду на чистую и, прополоскав её, отжал вновь.

      Я наблюдала за этим, сидя в стороне на табурете. Мышцы его спины активно двигались, когда он с силой выжимал одежду.

      Красивый.

      Чертовски красивый.

      И чужой.

      Брачная татуировка, обхватившая обручем его предплечье, становилась