Принцесса обмену не подлежит. Дарья Вознесенская

слабость сильная, прохожусь по комнате, ощупываю стены, сундуки, свою белую, до пят, рубаху, ледяные – и тоже каменные – полы. И, набравшись смелости, выглядываю в открытое окно.

      Чтобы тут же отпрянуть, задохнувшись.

      Мне даже не надо снова выглядывать. Картинка и так запечатлелась.

      Там огромный двор. И галереи с резными арками. И края таких же брутальных стен. А еще люди в разноцветных нарядах, лошади, запахи, красно-оранжевый лес вдалеке – явно осенний, а не зимний, положенный по сезону – пронзительно-голубое небо и такое четкое ощущение реальности, что я как-то разом понимаю…

      Я – может быть и я. Ирма Строганова, двадцати восьми лет от роду.

      А вот это все вокруг – явно не то место и не тот мир, в котором я родилась и прожила эти самые годы.

      – Ну что же вы встали, принцесса! – раздается писк сзади, я резко поворачиваюсь – зря – и едва не падаю.

      Меня тут же подхватывают под локти две дородные девицы и, охая, укладывают на подушки. Начинают причитать, суетиться, укутывать, пихать в рот ложки с каким-то варевом, поправлять рубашку, теребить мои косы…

      Стоп.

      Какие такие косы?!

      – Дайте зеркало! – это первое, что вырывается из саднящего горла в новом мире.

      – Б…ь, – а это второе. Когда зеркало таки протягивают.

      Плюс на минус дает…

      Я – медик. Травматолог, если уж быть точной.

      Но такой фигни я никогда не видела.

      И не читала о ней даже.

      А я ведь хорошо училась и много работала…

      Отражение шокирует.

      Во-первых, я явно моложе. То есть и до этого себя старухой не ощущала и не пыталась найти кого-то для срочного размножения, раз часики тикают. Но мелкие морщинки вокруг глаз, необходимость уделять больше внимания лицу стало привычным… Сейчас – не надо. Морщинок нет, и с упругостью все хорошо.

      Во-вторых, волосы… Я – рыжая. И у меня такие толстые красивые косы. Чего в принципе никогда за мной не наблюдалось.

      Объективно, подобные физиологические изменения они неестественны.

      А в – третьих – и в главных – все сосуды на лице у меня… хм, серебристые. Отчего лицо похоже на кусок белого мрамора с прожилками.

      С сомнением смотрю на девах – у них обычные лица – и снова на себя.

      А потом осторожненько откладываю зеркало, борясь с подступающей истерикой.

      Так, Ирма, давай без истерик. Либо уже поздно для них – либо рано. Неизвестно, что за новости тебя ждут впереди, может пострашнее предположения, что ты в другом мире, в другом теле и еще и обзавелась неизвестными проблемами со здоровьем.

      С них и начнем.

      – Это что? – спрашиваю, тыча в свою щеку. Получается натурально. Хнычуще.

      Не удивительно. Я рыдать готова, в общем-то.

      Но рыдать начинают девицы. Еще и причитать, волосы рвать на голове. Выглядит странновато…

      – Тихо! – повышаю голос. И тут же – молчание и удивленные взгляды. Будто первый раз от меня слышат подобное.

      Та-ак…

      Говорила же, будут еще поводы для истерики.

      Не