Матильде. Карола Мартинес Арройо

а то, чтобы больше никогда

      Глава 1

      Она опаздывает в школу. На улице зябко, с гор дует холодный чистый ветерок, от которого у нее краснеют нос и уши. Бабушка долго-долго заплетала ей мокрые волосы перед сном. А утром она пораньше проснулась и аккуратненько расплелась. Получились в кои веки раз кудри. От радости она любуется на себя во все витрины на пути.

      – Бабушка, сделай мне бантик!

      Бабушка осторожно завязывает на волосах ленту.

      – Ты вылитая Ширли Темпл. И такая же красивая, как мама, – говорит бабушка, довольная получившейся прической.

      Они бегут к школе. Матильде успевает поцеловать бабушку и проскользнуть внутрь как раз перед тем, как дверь закроется. Она встает в шеренгу, начинают играть гимн, все дети стоят прямо, заложив руки за спину, и поют: «Синь небес над тобою, о Чили…» (что такое синий бес?). Матильде дрожит от нетерпения: когда же заметят ее кудри? Но все смотрят прямо перед собой. «Вы в сердцах наших вечной печатью…»[1] Ей становится обидно. «… угнетенным ты теплый оплот». Матильде подходит к Паулине:

      – Ты заплелась!

      – И ты тоже! – кричит Паулина, и они обнимаются.

      В классе они садятся совсем рядышком, чтобы было не так холодно. Другие девочки наконец замечают и начинают шушукаться.

      – Львенки! – вопит Рамиро с задней парты, все хохочут. Учительница шикает на него.

      – Как ты думаешь, долго продержатся? – спрашивает Матильде у Паулины.

      – Мама говорит, недолго, распрямятся, как только голову помоем.

      Матильде просится выйти, бежит в уборную и подставляет волосы под холодную воду.

      – Сеньорита Кармен, а Матильде голову помыла, – ябедничает Мариса, увидев Матильде в дверях с мокрыми волосами.

      Учительница идет за полотенцем и звонит их соседке, чтобы передала бабушке: Матильде нужно забрать домой.

      По дороге бабушка обнаруживает, что форма у Матильде тоже мокрая.

      – Ох, Матита, что же ты творишь? Если бы твой папа знал… А что я маме скажу?

      Матильде идет молча. Ей стыдно, и она сердится. Никогда больше она не станет делать косички и бантики. Еще не хватало, смеяться над ней!

      Дома ее отправляют под горячий душ, а потом сажают у обогревателя и сушат волосы. В голове у Матильде по-прежнему роятся сердитые мысли.

      Нечестно, что ничего не бывает, как я хочу.

      Но она ни слова не говорит. Губы сжаты, лоб нахмурен. Она весь вечер терпела, пока ее заплетали и больно дергали за волосы, а потом терпела и не чесалась, чтобы косички не растрепались. Терпела утром, когда делали прическу. А все ради чего? Чтобы ее дразнили «львенкой»?

      Остаток дня она лежит в постели – отчасти в наказание, отчасти чтобы не простудиться. Вечером чувствует на лбу быстрый мамин поцелуй. Но не хочет открывать глаза и здороваться, не хочет открывать глаза и объяснять, что она не дурочка и не сошла с ума, просто ей правда нужно было распрямить волосы.

      На следующий день она притворяется, что плохо себя чувствует, но бабушка не верит и все равно ведет ее в школу, хотя на улице даже холоднее, чем вчера. Матильде плетется, пиная ранец, и думает, что скажет и что будет делать.

      – Давай, Мати, опять опоздаем, – торопит бабушка.

      Но Матильде изо всех сил старается оттянуть приход в школу. Делает вид, что шнурок развязался. Выдумывает, что забыла тетрадку. Наконец они все же добираются, Матильде встает в шеренгу и не смотрит по сторонам. После гимна все быстро заходят в класс.

      – Здравствуйте! Кажется, сегодня у нас много народу заболело, – говорит сеньорита Кармен. – Хорошо хоть ты, Матильде, не простудилась, а ведь вся мокрая вчера ушла.

      Матильде отвечает ей убийственным взглядом. Но учительница уже пишет на доске дату. Первое задание на сегодня: достать тетради и записать, что все родители должны явиться на собрание.

      – Мой папа не сможет, – говорит Матильде, – он в командировке. Но бабушка точно придет.

      – Ничего страшного. Только все равно спроси у мамы, не придет ли она тоже. Очень хочу с ней поговорить.

      Матильде записывает круглым почерком: Уважаемый опекун…

      – А где сейчас твой папа? – спрашивает Паулина на переменке, пока они едят одно яблоко на двоих.

      – В командировке, но скоро вернется, – отвечает Матильде с набитым ртом.

      – А куда он уехал?

      – На север.

      – Он разве не на юге был?

      – И на юге был. Он много ездит, я же говорила.

      – А что он тебе привез?

      – Шоколадку и конфеты, здесь таких нет. Завтра принесу, попробуешь. – У Матильде сводит живот, пока она это произносит.

      Весь день после школы она думает, где раздобыть что-нибудь такое, чего не купишь в магазине за углом. Обшаривает дом, находит жестяную коробочку. Опустошает копилку, покупает шоколадку и кладет в коробочку.

      На

1

В полном тексте чилийского гимна шесть строф и припев. Обычно исполняется только пятая (начинающаяся со слов «Синь небес…») и припев. В годы диктатуры Пиночета правительственная хунта ввела обязательное исполнение третьей строфы; в ней речь идет о солдатах, на которых держится Родина. – Здесь и далее – примечания переводчика.