Золотая пыль (сборник). Генри Сетон Мерримен

тогда, когда ставка мала, досужие игроки, лениво указывая на упавшие карты, интересуются самой игрой, перебирая в уме, что было бы, если бы эту взятку побили козырем, если бы не упустили другую. Когда же имеется крупное вознаграждение, то оно затемняет игру и все мысли игроков устремлены в будущее. Как проигравший отнесется к своему проигрышу? Как выигравший воспользуется своим выигрышем?

      Результаты русской кампании были так велики, что ошеломленные историки того времени старались скорее передать конечные итоги, чем подробности войны. Таким образом, ученый нашего времени, желая получить впечатление о том времени, неизбежно найдет, что для его картинки недостает некоторых частей. Само собой разумеется, что никто не может сказать наверное – Александр ли заманил Наполеона в Москву, или же он сам в замешательстве отступил под натиском французов.

      Сто лет тому назад знаменитые генералы гораздо больше сражались и гораздо меньше говорили, чем генералы настоящего времени. Тогда не приходилось ни открывать базары, ни присутствовать на юбилейных обедах. Бравый воин, совершивший «tant bien que mal» незначительную кампанию, не был вынужден произносить скромные речи о самом себе в продолжение всей оставшейся жизни.

      Едва ли можно назвать наполеоновских генералов общественными светилами. Ней – герой отступления, храбрейший из храбрых – был грубый человек, ел конину, не затрудняя себя варить ее. Рапп, который упорно защищал покинутый город, не имел равного себе в военной истории, был мужиком по манерам и по уму. Эти господа больше делали, чем говорили.

      Что же касается русских, то в то время Россия была единственной европейской страной, которую не стесняла и не мучила дешевая пресса, – единственной страной, в которой выдающиеся люди не отличались болтливостью. Еще сто лет тому назад русские совершали великие подвиги, а остальное окутывало безмолвие. Ни Кутузов, ни император Александр никогда ясно не заявляли, было ли отступление из Москвы преднамеренным или же неизбежным, а знали об этом только они двое. Может быть, еще знал Наполеон. Во всяком случае, он думал, что знает, и верил в это долгое время спустя на острове Святой Елены.

      Но, как бы там ни было, русские все-таки отступали, а французы все дальше и дальше удалялись от своего базиса. То была великая армия, самая большая, какую когда-либо видели. У Наполеона насчитывалось восемь монархов, служивших вместе с его орлами-генералами, из которых многие сделались бессмертными: Даву – величайший стратег, принц Евгений – несравненный наместник, Ней – неустрашимый. Всего четыреста тысяч человек, и с ними провианта всего на двадцать дней.

      Они шли от Вислы, которая была запружена судами, через Прегель до непроходимого Немана. Позади них оставался Данциг – этот северный Гибралтар, с запасом провианта, достаточным для всей армии, но не было возможностей перевезти продовольствие, так как литовские дороги стали непроходимы для тяжело нагруженных повозок.

      Страна вдоль Немана едва-едва могла прокормить свое собственное малочисленное население и не имела никаких запасов для