Три года революции и гражданской войны на Кубани. Д. Е. Скобцов

и, как мышь, пытается юркнуть в гущу наших, пользуясь суматохой, попробовал так спастись… Вотще…

      Между станицей Медведовской и железнодорожными путями ровная площадка. Отступившие за станцию красноармейцы взяли под обстрел из пулеметов это открытое место.

      – Не бежать! – строгая команда…

      Здесь ранили члена правительства Трусковского и лошадь под Манжулой.

      Люди в станице нас встречают радушно. В одной хате угостили медом. У меня сорвалось стремя, попросил поправить, с готовностью делает, а предложил за помощь деньги, отказывается с обидой:

      – Та що вы?.. Хiба-ж ми не бачiмо?!

      С облегченным сердцем двинулись дальше. Вырвались! – У нового главнокомандующего начало хорошее.

      В соседней станице Дядьковской население встретило нас с крестным ходом и хлебом-солью.

      От Келеч-Гирея, командира Черкесского полка, пришло известие о полном благополучии перехода. Несколько пострадала левая кавалерийская группа при переходе ж.-д. моста. К слову сказать, как раз та часть, куда сбежали наши офицеры

      В станице Дядьковской были оставлены тяжелораненые, свыше 200 человек. Лишинский и другие партийные большевики, бывшие у нас заложниками, сами, получив свободу, гарантировали своим словом безопасность раненых. В переговорах с ними принимал участие член Кубанского Правительства от иногородних Сверчков. На расходы станичному атаману была выдана необходимая сумма денег.

      В станице Дядьковской Быч и Рябовол не однажды по вечерам ходили на совещание с генералами Алексеевым и Деникиным, и Быч взял за обыкновение нам ничего не рассказывать об этих совещаниях. Мы жили с Бычом в одной хате и спали на одной и той же «лавке» (род длинного во всю стену хаты дивана), ложились мы голова с головой, а ноги вдоль лавки в разные стороны. После одного его возвращения с такого таинственного совещания лежим голова с головой и переругиваемся:

      – Ответственность лежит на всех нас, а решаете за всех один вы…

      Впоследствии выяснилось, что уже тогда начались шероховатости между добровольческим возглавлением и нашими председателями правительства и рады.

      Глава XXI

      После станицы Дядьковской, пройдя хутора и станицы, пересекши Тихорецко-Новороссийскую ветку железной дороги (Ростово-Владикавказской), мы к 10 апреля пришли в станицу Успенскую, ближайшую к Ставропольской губернии. По пути в станицах и хуторах мы собирали сходы, атаман и члены правительства выступали с речами, ободряли или говорили о неизбежности жертвы, о долге и обязанностях в отношении подрастающего поколения казачества. Объявляли мобилизации… Население поначалу было сдержанным, а потом более отзывчивым, шел какой-то процент по мобилизации молодых казаков, давали лошадей, договаривались о будущей оплате реквизиционных квитанций, их, между прочим, население охотнее принимает, чем наши походные белые деньги.

      У члена нашего правительства по ведомству финансов со всем этим было немало хлопот. Я тоже по ведомству контроля был достаточно