От осинки к апельсинке. История самоисцеления длиною в жизнь. Татьяна Фомина

И говорите потом, что всё дело в ЗОЖ.

      Вспоминается один случай, сразу после смерти мамы. Я училась ещё в первом классе. Приезжаю на выходные домой, открывает отец. Вместо лица – сплошное месиво. Все сине-красно-зелёное и распухшее. Глаза как у лягушки, выпуклые. Я испугалась, не узнала его. Ему было стыдно выходить в таком виде на улицу, а курить очень хотелось. И денег, естественно, не было. Да мне бы и не продали папиросы. Тогда он отправил меня собирать бычки. Помню, как мне было стыдно и противно, но тогда я ещё слушалась отца.

      Буквально через полгода отец сказал, что мы опять переезжаем. Какие-то «добрые» люди предложили ему поменяться квартирами за ящик водки. Они в нашу двушку новой планировки на четвёртом этаже, а мы в их хрущёвку на первом, и, главное, на окраину города. Отцу же понравился такой вариант, и мы переехали.

      Никакие органы опеки не интересовались, почему ухудшаются жилищные условия детей. Эти ушлые люди оказались обычной семьёй с ребёнком, которым до нас не было никакого дела. Я всё время думала, как не стыдно им предлагать такую сделку за ящик спиртного. Их ребёнок, значит, достоин лучших условий, а на других детей наплевать. Хочется думать, что не каждый бы человек поступил так на их месте.

      В этой квартире мы прожили почти год, и ничего, кроме отвращения, я не могу вспомнить. Тёмная, неуютная квартира на первом этаже, куда очень часто через окно в кухне залезали местные бичи. Раковину в ванной раздолбили сразу, унитаз тоже был в трещинах из-за постоянных драк. Мебели у нас практически не было, но в спальне был встроен в стену большой шкаф. Мы там играли и иногда прятались.

      Помню, как приехала домой в один из выходных дней. Братьев дома не было, они ещё находились в противотуберкулёзном санатории. Отец изредка по выходным их забирал оттуда. Он был дома один, спал пьяный. На кухне пусто, а есть очень хотелось. Нашла большой мешок ранеток, где-то папка его раздобыл. Их я и ела все два дня до понедельника, аж до тошноты.

      Ночью не могла уснуть, у меня все чесалось, но не от аллергии. Включила свет и увидела полчища тёмно-красных насекомых. Клопы были везде, я их давила, ложилась, но они опять меня кусали. Вся стена и постель были в кровоподтёках. Будила отца, безрезультатно – пьяного пушкой не разбудишь. Пришлось сесть в зале на стул и так просидеть всю ночь. Кошмарные воспоминания!

      Очень не нравилась мне эта квартира, поэтому, когда отец сказал, что скоро отсюда съезжаем, я обрадовалась. Обмен устраивал участковый милиционер, который воспользовался служебным положением, нашёл нашу неблагополучную квартиру. И наличие трёх детей нисколько не смущало. Его жильё находилось на южной окраине города, рядом с горой и кладбищем. Называлось место – посёлок Монтажников, в народе – Монтажи.

      Двухэтажный неблагоустроенный барак, печка, туалет, холодная вода в колонке. Я уже в десять лет носила оттуда вёдра с водой. Баня в соседнем микрорайоне под названием