Маленькие люди великой империи. Алина Сергеевна Ефремова

что она влюбляется в него по-настоящему – неотвратимо и безвозвратно, сбывались всё больше. Ей было совершенно всё равно на его весьма шаткое материальное положение. «Он всего добьётся», – свято верила Диляра, не думая о том, что вера, надежда и любовь могут быть абсолютно слепы.

      * * *

      К моменту их знакомства Милослав уже было решил, что ему никогда не суждено более полюбить, нашёл утешение в мимолётных связях и почти выкинул юношеские мечты из головы, посчитав их ребячеством, не понимая, каким ребёнком он на самом деле продолжал быть.

      Совсем неожиданно на него свалилась любовь такой чистоты и силы, что полгода он ходил точно пьяный, забывал о важных делах, бросил пить и курить, три раза попал в небольшие аварии и скатился до прослушивания точно уж совсем ребяческих рэп-баллад о любви.

      Его избранница была хороша собой, моложе на пять лет, образованная, прекрасно воспитанная и жуткая развратница в интимных отношениях. Девочка-сказка, девочка-мечта. В свои двадцать два Диля только что отучилась на журналиста в Государственном университете Хазарии, пробовала найти себя в этом деле, но её материалы раз за разом отвергались Комиссией духовных столпов, представительства которой были в каждом хазарском издании и медиа. Диляра по натуре была «борцом за справедливость» – она хотела обличать правду, бороться за угнетённых против угнетаемых, но то были лишь детские иллюзии, которым, по всей видимости, не суждено было сбыться.

      В Хазарии не принято было плохо говорить про Хазарию. Крупных независимых медиа не было. (Да и существуют ли где-либо независимые медиа? «Кто платит, тот и музыку заказывает», – как утверждал Зоран.) Государственные же рассказывали только о достижениях православного социализма, освещая небольшие бытовые проблемы в контексте их быстрого и успешного разрешения представителями правящей и воинской каст.

      Существовали небольшие онлайн-издания, которые с завидной частотой блокировались. Существовал самиздат, за который могли вменить реальный тюремный срок в случае поимки производителей и распространителей. Литература печаталась либо нейтральная (любовные романы и детективы), либо восхваляющая возвращение к принципам Великой Хазарии в тысяча девятьсот восемьдесят втором году, либо осуждающая демократическую революцию тысяча восемьсот пятьдесят седьмого года, желательно с яркими натуралистическими описаниями страданий людей после неё.

      Однако нет более слепой веры, чем вера молодого человека в самого себя. Диля была девочкой из рабочей касты, выросшей без отца, с чётким пониманием, что добиваться чего-либо в жизни ей придётся самой. Закончила школу с отличием в шестнадцать; ещё в школе сначала главред школьной газеты, потом журналист в местной, районной; победительница олимпиад по «великой хазарской литературе»; поступила в лучший университет страны, на факультет, на котором обычно учатся одни сведущие, – журналистики и литературы.

      Диля была амбициозна и энергична, она