(не) предсказуемый эксперимент. Дмитрий Чайка

такой умный? – сержант оглянулся на голос.

      По взглядам ребят и винтовок он понял, что зря любопытствует.

      Над головами по «тенту» прошлась пулемётная очередь. Снова лишь чуть поцарапав: внутри этот «тент» был мощнейшим листом композита. Ребята сидели в глубоких «ковшах» пристегнувшись; в ногах были ящики, взятые ими в обозе. Под полом неистово выла турбина, почти вхолостую срывая колёса в занос. Водитель закладывал новый вираж, пулемётным огнём торопя отступающих.

      Вдруг перед носом возникла фигура: Непримиримый, они же Индейцы. Он, встав на колено, прицелился в область водителя. В непробиваемый триплекс! Он был слишком близко. Он, видимо, знал, что машина его не объедет. Надеялся прыгнуть под брюхо?

      Водитель рванул рукоятку поддува. Турбина отчётливо всхлипнула, джигер подпрыгнул. Ребята, дождавшись удара подвески о грунт, распахнули «багажные» дверцы. Ведь зрелище этого стоило: Непримиримый сидел и как чокнутый пялился в небо. Водитель, уже не таясь, дал стандартный поддув; КВП, расширяя дугу, чуть бочком полетел на исходную.

      – На, раздраконивай ленту…

      Сержант отдышался.

      – Обоймы пополнить. Патроны беречь.

      Офицер в лазарете. Теперь, по Уставу, командует старший по званию: он, оружейник. Он знает, что надо добраться до склада: патроны уже на исходе, продуктов солдаты и так несут максимум на день. Он сверился с картой: до склада…

      Индейцы возникли как лешие. «Нет того склада», сказали Индейцы.

      Дневник офицера: «Подсумки пустеют: склады уничтожены. Мы экономим патроны, хотя неприятель стреляет без умолку. Хочется есть. Сухари на складах оставляют, но – только одни сухари. И немного. Мы делимся. Поровну. Патронами и сухарями.»

      Геолог закончил стрельбу. Прикрывая историка, чуть задержался, по-прежнему глядя в прицел, как солдаты беспомощно ждут нападения.

      Здесь дело сделано. Пользуясь ночью, он тихо отполз за опушку и впрыгнул в машину. Неслышно поехали: мощный мотор был запущен как пневматический (вместо негромкого рыка – лишь шелест реактора Вальтера). Ожил экран: обновился рисунок ИК, получаемый «с воздуха». Через минуту мотор загудел, трёхколёска («бобслей» на трёх «дутиках») мощно ускорилась.

      Он отключил тепловизор на шлеме, связался с механиком.

      – Есть что-нибудь для меня?

      – Информация по нашему «Ковпаку»: пехотный капитан.

      – У них в сухопутных всего два капитана.

      – Второго, пожалуй, отсеем: он реагирует на позывной.

      – Так. Я за ним послежу: если после войны его недостаточно обласкают, значит он принят в «секретное Политбюро». Ergo sum.

      На полученной карте отряд был по курсу. Машина свернула: ребята не взятые в армию, девочки – это не цель. Цель атаки (для них ещё три на сегодня) – склады и солдаты. Убить ожиданием боя и страхом потратить патроны. Заставить не спать, вынуждать на манёвр.

      Офицер потерял счёт времени. Явно не день и не два он с ватагой надёжных ребят (что когда-то звалась