Стражевый компас. Ксения Журавская

ходил за чаем.

      – Удивительно быстро готовят.

      – Нет ничего удивительного, я их постоянный клиент. Каждый день доставляют мне ужин. Хорошо знают мои предпочтения и вкусы.

      Значит, не женат.

      – Ещё вопрос. Я многого не помню из прошедшего сегодня со мной. Может вы видели и что-нибудь знаете?

      – На сегодня хватит бесед, пора спать. Поговорим завтра.

      Откусил печеньку; ленточку с предсказанием выкинул в плетёную мусорную корзину, даже не прочитал. Встал из-за стола, подошёл и протянул вторую мне. Взяла, но есть не стала, машинально сунула в карман.

      – Пойдём, покажу твоё новое жильё.

      Мы шагнули в коридор с тусклыми светильниками на стенах. Далеко не ушли, комната оказалась недалеко, всего в трёх шагах.

      – Почему везде так темно?

      – Дом ветхий, проводка старая, постоянно замыкает. Завтра покажу помещения, где не так опасно.

      Он первым вошёл в комнату, зажег свет и обернулся ко мне:

      – Заходи. Она твоя на целый месяц.

      Это мы еще посмотрим. Убежать никогда не поздно.

      Словно прочитав мои мысли, склонил голову на бок и устало, почти прошептал: «Бежать не советую».

      Осторожно перешагнула через порог.

      Моё внимание привлекло большое окно, которое одновременно являлось и выходом на балкон. Невесомый тюль вздыхал от лёгких сквозняков и казался живым. В небольшой нише разместилась кровать, рядом дверь, видимо в купальную комнату. Повсюду на стенах развешаны рамки с обрывками путеводных карт и небесных светил. Явно читался мужской стиль. Но в сложившейся ситуации внимательно разглядывать обстановку было не ловко. Рассмотрю позже. Комната оказалась уютной и.… обжитой.

      – Чья она?

      – Моя. Хочешь спать – спи, если нет, то несколько книг есть в прикроватной тумбочке. В общем, располагайся и осматривайся.

      И пошёл.

      Внутреннее смятение и страх, в очередной раз одолели меня – одна, в чужом доме.

      – Стойте! Не уходите! Где будете вы… ты?

      Облокотился о косяк входной двери, устало потёр глаза.

      – В комнате, напротив. Если что, стучи. И да, грызь летучая живёт на чердаке, бояться не стоит.

      Развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

      Я никогда не жила одна. В приютских безликих помещениях меня всегда кто-то окружал: подруги – пансионерки, сёстры монастыря, учителя. Понятия не имела, что такое «жить одной». У меня не было своего отдельного закутка, даже маленькой норки. Зато, имелось тайное место, где любила побывать в одиночестве, наедине со своими мыслями, а после снова возвращалась в общие классы и спальни. После выпуска нам приютским предоставляли жильё, за счёт императорского фонда в поддержку сирот. Временное. Пока не окрепнем. Мне странно и не привычно ощущать себя одной, а ещё… страшно. Моя жизнь совершила скачок и полетела в неизвестность, возможно и в прямом смысле.

      Трусиха – трусихой, но в неизвестность лучше лететь с чистовой головой. И с этой мыслью отправилась в купальную.

      Резво