Группа крови на плече. Смерти вопреки. Алексей Вязовский

Все пьют и ты пей! Живыми вернулись из этого ада…

      – Черный, вот ты меня уважаешь? – включил ответку я.

      – Ты че… Уважаю, конечно, – немного даже обиделся он. – Ты скольких американцев положил там? – майор показал пальцем себе за спину.

      – Не считал. Может, взвод, – поскромничал я.

      – Ну вот! Орден тебе дали. А ты проставился?..

      – Еще нет.

      – Так давай обмоем победу!

      – Сам хочу. Но видишь ли, я тут с девочкой договорился о свидании…

      С меня тут же потребовали подробности. И я их дал. Под это дело улетела первая бутылка, военные открыли вторую. Пушкин достал из сумки «змеиное вино» – прямо с заточенным гадом внутри. На него тут же зашикали:

      – Заначь!

      – Такое не пьют.

      Про меня забыли, народ переключился на обсуждение достоинств и недостатков вьетнамского бухла. И почти сразу пришла жена Незлобина – толстушка-хохотушка по имени Клава. Тут уже «змею» не пожалели – мигом вскрыли бутылку, налили. Клава сначала отнекивалась, потом все-таки дала слабину, пригубила. Закашлялась.

      – Боже, какую гадость вы пьете. Все, завязывайте.

      Попытка прекратить пьянку не удалась, но бутылку беленькой Клава забрала. Осталась одна початая на четверых, точнее на троих, ибо я продолжал идти в отказ.

      – Боевая у тебя жена, Незлобин, – резюмировал Черный. – С такой не сопьешься.

      – Сторожит меня, – вздохнул тяжело Огонек.

      – Вот вы знаете, что можно доверить советскому солдату сторожить? – Пушкин вскрыл банку с тушенкой. – Только тяжелый чугунный шар!

      – Это почему же?

      – Объясняю, почему шар. Чтобы солдат на него спать не улегся! Почему чугунный? Чтобы не утащил! Почему большой? Чтобы не проглотил!

      Мы посмеялись, помазали тушенкой хлеб. Открыли еще банки с килькой и огурцами.

      – У меня товарищ по учебке проверяющим работал, – взял слово Незлобин, – попал как-то к авиаторам. Идет, видит, стоит ангар. А в крыше ангара вмятины такие, причем изнутри. Ну он и давай выяснять.

      Там помялись и рассказали. А дело вот в чем. В ангаре стоят самолеты, которые обслуживают в том числе и срочники. Ну а для срочника, пока никто не видит, самое оно посидеть в самолете, пощелкать тумблерами и подергать штурвал, воображая, как сбиваешь «фантомы» пачками. В самолете все выключено, да и пилотам потом нормальное положение тумблеров восстановить не впадлу, ибо все такими были. Но есть в самолете одна система, которая работает всегда. Катапульта.

      Кто в армии служил – тот в цирке не смеется. На эту истории мы только поулыбались, покивали. Сколько таких случаев дебилизма было в войсках… не передать.

      Помню, служили у нас в Ханкале два друга с одной деревни из одной области… С детства вместе и дома рядом, все дела. И вот – объявили учения. Патроны, естественно, холостые – с пластиковой белой пулькой такие, типа безопасные. Ну один из друзей решил пошутить…

      Когда другой присел в кустиках облегчиться, этот дал очередь по кучке каках.

      Как потом говорил на следствии, что, мол,