Штурм Корфу. Владимир Шигин

неудобными в работе с парусами, из-за излишней задымленности при ведении огня и большой парусности корпуса, которая затрудняла маневрирование. Дело осложнялось еще и тем, что командиром «Святого Петра» являлся капитан I ранга Сенявин, сторонник Мордвинова и давний недруг Ушакова. Когда-то Сенявин, еще будучи молодым генеральс-адьютантом князя Потемкина, ослушался и сдерзил Ушакову, но был быстро поставлен на место самим князем. Теперь же Сенявин нашел поддержку у Мордвинова и, пользуясь этим, снова частенько выходил за рамки субординации.

      Командиром же «Захария и Елисавет» являлся, наоборот, один из ближайших соратников командующего эскадрой капитан I ранга Ознобишин. Оба они давали совершенно противоположную оценку мореходным и боевым качествам своих кораблей. Если Сенявин хвалил новую конструкцию, то Ознобишин, наоборот, считал ее весьма неудачной. Для Мордвинова негативное отношение Ушакова к его нововведению было очень болезненным, так как, в случае проигрыша спора, он оказывался в дураках перед императором Павлом и сразу возникал вопрос о его компетенции как моряка. Так как адмиралтейств-коллегия негативно относилась к сепаратизму Мордвинова и к нему самому, то ее члены немедленно поддержали Ушакова. В затянувшийся на два года скандал постепенно втягивался все более широкий круг людей вплоть до самого Павла Первого. При этом в ход шло все: подтасовка фактов, давление на подчиненных и доносительство, где преуспевала мордвиновская партия.

      Поддерживая Ушакова, адмиралтейств-коллегия провела финансовую инспекцию в Одесском порту, где выявила вопиющее воровство. Над Мордвиновым стали сгущаться тучи. Теряя выдержку, он опустился до прямых оскорблений командующего эскадрой. Тот, не оставшись в долгу, написал жалобу на высочайшее имя, жалуясь «на неприятство и политическое притеснение».

      Затем последовал откровенный скандал. Началось с того, что на совещании флотских флагманов Ушаков пожаловался Мордвинову на недостойное поведение его любимца Сенявина.

      – Вы, Федор Федорович, просто не умеете обходиться со своими подчиненными и поступаете с ними жестоко! – публично одернул Ушакова старший черноморский флагман.

      Тот не смог не ответить:

      – Таковой сделанный мне штраф делает меня уже недостойным и неспособным выполнять высочайшую волю и повеления!

      – А вы и есть точно недостойный! – оскорбил при всех заслуженного флотоводца Мордвинов.

      Именно тогда вице-адмирал и написал на высочайшее имя письмо, которое и сегодня нельзя читать без волнения: «Ревность и усердие о сохранении интереса Вашего Императорского Величества с некоторого времени подвергли меня гневу и негодованию моего начальства… Смерть предпочитаю я легчайшую несоответственному поведению и бесчестному служению. Всеподданейше испрашиваю Высочайшего позволения, после окончания кампании, быть мне на малое время в Санкт-Петербурге, пасть к стопам Вашим и объяснить лично вернейшим