Измена во имя семьи. Амелия Борн

Казалось, что несчастная кроха настолько отчаялась, что даже плакать больше не могла.

      Дойдя до детской, я увидела, что в кроватке лежит и судорожно всхлипывает сын Ромы и Анжелы. На его заплаканном личике было выражение вселенской усталости и горя. Одинокий ночник рассеивал темноту, потому я смогла быстро убедиться в том, что в детской больше никого нет.

      – Светлана! Света! – окликнула я ту девушку, которую видела еще днем, когда Алехин передавал ей сына.

      Не особо надеясь на то, что она рядом и услышит, я склонилась над кроваткой. Виктор завозился и закряхтел, поняв, что он не один.

      – Светлана! – снова позвала я, и мгновением позже произошло чудо – на пороге детской появилась няня младенца.

      – Что вообще происходит? – тут же набросилась я на нее. – Отчего малыш плачет, но к нему никто не подходит?

      Неужели в этой семье двух уродов было заведено такое идиотское правило «устанет – успокоится»? Я смотрела на Свету, ожидая ее ответа. Не особо надеялась на пояснения, но она опустила взгляд и призналась тихим голосом:

      – Потому что Анжела Леонидовна приказала не брать Вика на руки, чтобы он рыдал и не давал вам выспаться…

      Я даже покачнулась от того, что услышала. Что сделала жена Алехина? Да она в своем уме? Как можно обрекать на страдания собственного ребенка в слепой жажде допечь кого бы то ни было?

      – Где Роман? Он спит в ее комнате? – потребовала я ответа.

      Светлана наверняка не думала, что после того, в чем она призналась, я стану расспрашивать ее дальше. Она посмотрела на меня не без удивления и помотала головой.

      – Нет, он обычно уходит на другой этаж…

      И, видимо, отрубается так, что его из пушки не разбудишь. Уж эту особенность бывшего мужа я знала досконально.

      – Сейчас же разбуди его и пусть придет полюбуется на то, что творит эта ненормальная! – воскликнула я, нисколько не скрываясь.

      Даром что малыш снова начал хныкать, видимо, уже потеряв надежду на то, что ему все же уделят внимание и закроют его простые, как две копейки, базовые потребности. А что если бы я, например, вообще никак не отреагировала на плач? Спала бы себе и спала, пока этот несчастный кроха надрывался…

      Не зная, что делать, я начала покачивать кроватку. Светлана ушла, а я поняла, в чем причина беспокойства и рыданий Виктора – он испачкал памперс.

      – Что здесь творится? Ты что-то хочешь сделать моему сыну?! – вскричала, вложив в эти слова все свои плохонькие актерские способности, Анжела.

      Она появилась в дверях комнаты, словно выпрыгнувший из табакерки черт. Рванула ко мне и, отпихнув меня прочь, склонилась над младенцем.

      – Творится то, что ты совсем слетела с катушек, – процедила я, сложив руки на груди.

      Наблюдая за Анжелой, я поняла, что она вовсе не торопится сменить Виктору подгузник. Видимо, это было не королевских рук дело.