Корпорация любит нас. Андрей Валерьевич Скоробогатов

быть моё прошлое.

      – Просто ты потерял смысл жизни, который пытались тебе навязать, – неожиданно подала голос самка, и Сэм подумал, что она, похоже, не настолько глупа, как казалось внешне. – И никак не можешь понять своё предназначение.

      – Мы можем помочь тебе с этим, – сказал предводитель и коснулся своего лица.

      Щёлкнули едва заметные крепления, и хобот верховного хоботуна отстегнулся и упал, как плюшевая детская игрушка. На месте хобота был обычный нос, похожий на человеческий.

      – Наши хоботы – механические. Ты можешь стать хранителем моего хобота. Пока он будет находиться в стране антропоморфов, баланс сил на континенте станет равным. Это будет добрым знаком примирения, придаст уверенности обитателям саванны.

      Сэм принял из рук предводителя этот странный дар. Хобот был холодным, мягкая плюшевая ткань прикрывала какие-то сложные металлические механизмы. У Сэма возникло чувство, что он уже где-то видел этот странный, словно игрушечный хобот. Враг, оставшийся без хобота, теперь удивительно походил на человека – разве что кожа и уши оставались странными, и пропорции казались неестественными. Охотник на хоботунов молчал, глядя на вождя.

      – Любой хобот – это рука наших Творцов, открывающая двери в миры, – загадочно сказал хоботун, и спросил. – Ну, так что ж? Ты согласен быть миротворцем?

      Миротворец. Творец мира.

      – А как же ты?

      Правитель махнул рукой и посмотрел на самку.

      – Я обойдусь. За мной и так неплохо ухаживают рабочие особи. Ступай, тебе дадут лодку и отправят вниз по Извилистой реке.

      Сэм кивнул. Из листвы к нему протянулась широкая лапа хоботуна-фуражира, схватила за загривок и вытащила из гнезда.

      * * *

      Город со странными заводами остался позади. Река петляла между холмов, текла по ущельям и спускалась в подземные гроты. Места были незнакомые, но Сэм не сильно удивлялся тому, что не видел их ранее, когда шёл к хоботунам. Он вообще устал удивляться и чувствовал некоторое внутреннее опустошение – нелегко в один день потерять все жизненные ориентиры, оказавшись, к тому же, самцом бурой мартышки. В последнее до сих пор не верилось – он мыслил как человек, а значит являлся таковым.

      С другой стороны, в неторопливом пути по реке было какое-то удивительное спокойствие, умиротворение, позволившее расслабиться и забыть о тревоге за своё будущее. Еды – спелых фруктов, орехов и капусты в лодке было предостаточно, и волноваться особо не приходилось.

      Механический хобот, завёрнутый в тряпицу, лежал на носу лодки. Сэм чувствовал за собой большую ответственность в том, чтобы сохранить его невредимым, ведь это был не просто механический манипулятор – это был символ единения и стабильности этого странного мира.

      Ближе к вечеру долина реки начала постепенно заполняться непонятным едким дымом. Сэм привстал в лодке и увидел на берегу десятки сгоревших деревьев. Кто виновен в них – жара, или некий неизвестный поджигатель? Приглядевшись, за деревьями