Миссия Бога. Кристофер Райт

все победы Кира верховному могуществу Яхве (Ис. 41, 2–4.25; 44, 28–45, 6). Все это просто неслыханно.

      Никто и никогда не делал подобных заявлений. Саймон Шервин, изучая эту особенность ветхозаветной характеристики Яхве в подробном сравнении с тем, какую силу приписывали своим богам современники Израиля, приходит к выводу о радикальных отличиях между ними. Ему удалось проанализировать материалы, относящиеся к развитию культуры целого ряда ближневосточных народов на протяжении большого исторического периода. Весьма важно, по его мнению, то, что эта особенность заявлений, сделанных Израилем, вероятнее всего, объясняется их монотеистическими воззрениями. Шервин указывает, что древние боги и народы Ближнего Востока были озабочены, главным образом, утратой или завоеванием новых земель. Часто звучали уверения, что бог того или иного народа завоевал для них новые территории в далеком или недавнем прошлом. Деятельность таких богов была сосредоточена вокруг поклонявшихся им народов.

      Но заявления Яхве выходят далеко за пределы Израиля. Он говорит о своем праве свергать и насаждать царей других государств. Он посылает одни народы для наказания других, и даже использует в своих целях настоящие сверхдержавы, а затем избавляется от них. На более позитивной ноте он может даровать свободу не знавшим его народам. Это просто поразительно, учитывая размеры Израиля и Иудеи и их ничтожную роль на мировой политической арене, а также тот факт, что даже сверхдержавы Ассирия и Вавилон не осмеливались на подобные заявления. Объяснением вполне может служить монотеистическая позиция древнееврейской Библии в ее окончательном варианте. Если Яхве – единственный истинный Бог, создатель всех концов земли, «Всевышний», тот, кто «владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет» (Дан. 4, 14.29) или, выражаясь словами Иосафата: «Ты владычествуешь над всеми царствами народов» (2 Пар. 20, 6), то в его власти распоряжаться всем и всеми по своему усмотрению.[63]

      Верховное могущество Яхве является в его слове. Сила Божьего слова давно стала неотъемлемой частью иудейского вероучения. Не только в первой главе Бытия, но и в поклонении Израиля прослеживается неразрывная связь между словом Господа и сотворением вселенной.

      Словом Господа сотворены небеса,

      и духом уст Его – все воинство их…

      ибо Он сказал, – и сделалось;

      Он повелел, – и явилось (Пс. 32, 6.9).

      В том же псалме автор переходит от могущества Божьего слова в творении к его управлению человеческой историей.

      Господь разрушает советы язычников,

      уничтожает замыслы народов.

      Совет же Господень стоит вовек;

      помышления сердца Его – в род и род (Пс. 32, 10–11).

      Этот артикул веры приобрел особое значение в годы изгнания. В это время сила Божьего слова становится еще заметнее на фоне полного бессилия Божьего народа. Если у кого-то возникала мысль, что Яхве осуществляет свой замысел, демонстрируя тем самым свое ни с чем не сравнимое могущество в военных победах Израиля (иногда бывало и так, вспомним, хотя бы песнь Деворы в Суд. 5), такие заявления

63

Simon Sherwin, «'I Am Against You': Yahweh's Judgment on the Nations and Its Ancient Near Eastern Context,» Tyndale Bulletin 54 (2003): 160.