Великое расширение. Рэйчел Хэн

добежал до дома, Хиа уже сидел на траве и помогал матери раскладывать на газетах рыбу.

      – Ай-ай-ай, Боонь, – сказала Ма, – сколько раз вас, мальчики, звать? Вы что, оглохли?

      Она похлопала по земле, и Боонь присел на корточки возле матери. Его работа заключалась в том, чтобы доставать из ведра рыбин, вытирать их тряпкой и одну за другой передавать Ма, а та уже укладывала рыбу на газеты. Хиа сидел напротив и раскладывал рыбу в аккуратные ряды с противоположного конца.

      Семейство Ли жило на окраине кампонга, в скромном доме из нипы[6], откуда было видно море. Их часть побережья представляла собой полоску булькающей жижи, которая больше смахивала не на берег, а на болото с густыми мангровыми зарослями, где корни растений, словно тонкие ручонки, пробивались сквозь грязь. Миллионы маленьких незаметных рачков сновали по поверхности, уступая числом разве что миниатюрным земляным шарикам, из которых они сооружали себе жилища. Размером с ноготь, серо-коричневые, с полупрозрачным туловищем, рачки превращали почву в постоянно движущееся полотно.

      Порой среди мангровых корней мелькали илистые прыгуны с мерцающими в тени глазами. Совсем малышами А Боонь и Хиа часто соревновались, кто первый заметит прыгуна. И если взгляд Хиа нетерпеливо скакал по болоту, то Боонь всматривался в заросли вдумчиво, изучал каждый мшистый камень, каждый кусок гнилой коры, каждый потемневший корень, выискивая складчатый плавник и блестящий глаз. Однако, высмотрев рыбку-прыгуна, А Боонь молчал, ведь если Хиа слишком часто проигрывал, он огорчался и отказывался играть дальше.

      В болоте попадались и участки прозрачной воды, как тот, откуда сегодня утром выходили в море Па и остальные мужчины, – в таких местах мангровые заросли уступали место плоскому песчаному пляжу, и лодку легко было столкнуть на воду. Жить рядом с таким местом – мечта и редкая удача, здесь селились рыбаки посостоятельнее – например, Гим Хуат. От жилища Ли до чистой воды было далеко. Их дом стоял возле густых мангровых зарослей, где в это время суток оглушительно верещали цикады, а дневное солнце, казалось, решило спалить все, до чего дотянется.

      – Как сходили утром? – спросила Ма, не отрываясь от работы.

      – Боонь почти разревелся, так воды забоялся, – ухмыльнулся Хиа.

      Но ухмыльнулся он беззлобно. Этим утром между ними зародилось понимание. Теперь они хранили секрет, и даже если о нем уже узнали Ма, Дядя и другие рыбаки, пугающая утренняя диковинка принадлежала лишь им двоим.

      – Привыкай, сынок, – сказала Ма, – море никуда не денется. Такой большой, а боишься? – И она пощекотала А Бооня, побарабанив пальцами по его ребрам под тонкой майкой.

      А Боонь захихикал и вывернулся.

      – Ничего я не боюсь! – сказал он.

      Воспоминания о тех секундах, когда он думал, что его вот-вот столкнут за борт и заставят плыть, поблекли.

      – Па и Хиа, когда остров увидели, тоже испугались. Рты разинули, прямо как обезьяны, вот так. – Боонь открыл рот и выпятил нижнюю губу.

      Ма засмеялась, весело и переливчато, ее смех напоминал

6

Род растений семейства пальмовых, из листьев которого изготавливают материал для строительства жилищ.