Спираль апокалипсиса. Даниил Путинцев

завораживающе улыбнулась. Нет, это она будет диктовать условия. Любая мужская атака растворится в ней и укрепит изнутри. Примитивным быкам с ней не потягаться. Она из антимира. Обычное зло с ней не справится. Она просто подзарядится им. Она живёт там, где другие не живут. У неё нет конкуренции во времени и пространстве.

      Девушка прищурилась, как кошка, и погладила его ладонь, всё ещё сжимавшую упругий живой шарик. Если бы Дима знал, что пора спасаться!

      Под общее хихиканье Соня поднялась, чтобы выйти из комнаты. Вздох облегчения у Нади плавно перешёл в шипение змеи, когда он откровенно обнял Кристину.

      От назревавшего скандала их спасли Виталий и потный бородач в казачьей форме с портупеей и кобурой, ввалившиеся в комнату. Они внесли с собой интересный разговор, чем и задержали Соню.

      – И вот к нам забурился чёрный. Он ржал… – бубнил бородач, стоя спиной к Диме.

      – … в самых тонких психологических эпизодах, отчего у тебя обрывалось восприятие, – подобрал слова Виталий.

      – А все терпели! Мастер куда-то вышел, трус! Презираю киношников. Не сражаются, а играют. Будь они прокляты и мертвы!

      Он развернулся, и надкушенный пирожок вывалился из руки Димы.

      – И ты из темноты попросил его заткнуться, – с иронией произнёс Виталий.

      – А он растопырился у выхода, паскуда, скрестил мохнатые руки на груди и спрашивает: «Кто тут против меня?» А все повалили из зала. Трусы, недоноски!

      – Они предатели, – отозвался Виталий. – А ты герой, ты шёл мимо смуглого и думал…

      – … имеет ли смысл воевать? Ради этих недопёрдышей?!

      – Недопёрдыши это мы? – уточнила Соня.

      Бородач брезгливо покосился, но презрительные слова, готовые слететь, замерли у него на языке. Что толку сейчас говорить! Скоро и так посыпятся с шей головы наглецов, завоевавших наши просмотровые залы!

      – И гордый горец слинял, почуял таракан, что могу раздавить ненароком, – продолжил бородач. – У нас нет ничего общего с отбросами. Пусть умрут в убожестве. Ибо не чувствуют.

      Он сбросил с себя портупею, выхватил шашку и завертел замысловатые «восьмёрки» перед лицом Сони. Все девушки, кроме неё, завизжали. Прочие с опаской глядели на обезумевшие глаза казака и жались к стенкам от рассекающей воздух стали.

      – Спасай Россию! – хрипло кричал он. – Высшие от нас. Поклоняйтесь огнём и кровью… мечами поклоняйтесь мне! Попирай варваров, бей их…

      – Пошёл вон, кликуша! – заверещала Александра. – Нацист поганый!

      Под гомерический смех Стрелец совместил языческую речь и боевое искусство:

      – Я приведу к победе и радости… пребуду в оружии, и убивать будем с наслаждением!

      Проснулся Гриша, готовый ринуться в бой непонятно за что. Приподнялся с постели, не удержался, схватился за портупею, с которой и загремел на пол.

      Вошёл под бурные возгласы Гурий Иванович.

      Бородач, тяжело дыша, опустил оружие.

      – Привет, новобранцы! – весело поздоровался Гурий Иванович. –