Моя жизнь в Мокше. Пётр Гряденский

, что этих знаний недостаточно для описания уникального в своем роде культурного явления, и скудость литературного стиля всегда будет напоминать об этом. Однако в мои задачи не входило создание высокопарного худлита, моя специализация – изучение этнографического материала, и в деле письменного творчества мне предпочтительнее придерживаться наработанного жанра.

      Начну с того, чтобы вкратце рассказать о своей науке. Антропологи и их коллеги этнографы занимаются изучением человеческих сообществ. Для этого они выезжают в полевые экспедиции, живут и работают в разных странах, исследуя обычаи и культуру их обитателей. Сфера исследований антропологической науки охватывает общности, объединенные по территориальным, этническим и конфессиональным признакам, а также профессиональные сообщества и городские субкультуры. Антропология имеет дело с универсальными реалиями человеческой жизни и среди множества частных случаев находит общие закономерности. Она вскрывает глубинные архетипы человеческого поведения, культурные паттерны и мифы, среди которых мы живем.

      В студенческие годы я увлекся чтением этнографических работ и проникся идеями о путешествиях по миру с целью наблюдения за жизнью людей различных рас и национальностей. Я видел свое призвание в том, чтобы входить в миры людей. По отзывам коллег, меня ценили на кафедре. В академической среде я выделялся живостью ума и тягой к перемене мест. Это сочетание личностных черт сделало меня настоящим охотником за приключениями, в которые я пускался со своим блокнотом для полевых записей. Каждое путешествие становилось темой для очередного доклада, служило пищей для научных дискуссий.

      Наряду с этим, что-то неуловимо менялось в моей личности, а приобретенный опыт складывался для меня в замысловатую мозайку, в которой я пытался отыскать ответы на сугубо индивидуальные, волнующие меня вопросы. Ко времени создания дипломного проекта мои научные интересы окончательно оформились, и я с энтузиазмом принялся собирать материал из жизни религиозных общин. В мои задачи входило включенное наблюдение в среде людей, создавших свою общину под руководством того или иного религиозного учения.

      По воле случая, мне удалось проникнуть в закрытую от внимания общественности секту, живущую по принципам индийской религиозной философии. Впоследствии именно она сыграла ключевую роль в моем понимании духовности и религиозного сознания. Примечательно то, что эта «секта» – понятие применимое к изучаемой мной общности лишь условно – возникла на русской земле и пустила корни в удаленной от больших городов мордовской деревне, о жизни которой мне предстоит вам поведать.

      Моей научной работой руководил Лев Эдуардович Самохвалов – светило научной мысли, человек и этнограф с большой буквы, который забирался в самые глухие старообрядческие деревни на Енисее, зимовал среди оленеводов на Кольском полуострове, путешествовал по Средней Азии и изучал жизнь кочевых народов. Он стал моим наставником и другом, к которому я мысленно обращался в минуты размышлений и писал письма с пространным изложением своих идей. За время нашего общения этот человек дал мне несколько ценных советов, которые оказались незаменимы в деле научного познания.

      – Помните, коллега, – говорил он мне – всякий раз, приступая к включенному наблюдению в незнакомой среде, вы рискуете постепенно стать ее частью, если только не будете сохранять отвлеченную позицию наблюдателя. Сообщества, продолжительное время существовавшие изолировано на ограниченной территории, как правило, умышленно избегают контактов с представителями иных культур. Долговременная культурная изоляция выстраивает четкие границы между «своими» и «чужими». Поэтому единственный способ обеспечить продуктивную коммуникацию внутри сообщества – стать одним из его участников.

      Желая поделиться наблюдениями, сделанными во время первого посещения деревни, я высказал предположение, что ее жители создали себе вымышленную идентичность взамен реальной, формирующейся в процессе социализации. Это отразилось в коллективном мифотворчестве, которое предопределило каждому из них особую роль. Мифологическая идентичность выходит далеко за рамки привычных социальных ролей, приобретаемых людьми в повседневной жизни. Она как бы задает новую систему координат, новые векторы существования. А жизнь в закрытой общине с традиционным укладом позволяет интегрировать ее в мифологизированную картину мира.

      – Все это похоже на правду, – отвечал мне Лев Эдуардович, – но избранный вами подход становится малоэффективным в ситуации включенного наблюдения. Зачастую приходится выбирать между ролью наблюдателя и непосредственного участника. Любую культуру нужно познавать изнутри, иначе как узнать о ее сокровенном? Выводы, сделанные на основе поверхностных наблюдений, могут затрагивать лишь внешние стороны культурной жизни, оставляя без внимания ее инобытие.

      Если вы хотите по-настоящему вжиться в культуру этих людей, вам придется поверить в их мифы, сделать их частью собственного сознания, так что будьте готовы к такому развитию событий. Вам должно быть известно, что мифология является своего рода языком, она обеспечивает коммуникацию и понимание между людьми. Иначе говоря, мифология создает коммуникативное пространство, в котором