На заработках. Роман из жизни чернорабочих женщин. Николай Лейкин

Он ей и ситцу, и сапоги, и миткалю на рубахи, да, окроме того, пропил с ней рублей двадцать. Клавдией звать. Может, знаешь.

      – Мало ли у нас в Боровичском есть путаных девок, а Арина не таковская.

      – Первое время все не таковские, – улыбалась Домна.

      – Нет, уж ты, милая, так не разговаривай. Нехорошо так.

      – О! Не за королевича ли свою землячку замуж прочишь?

      – Не за королевича… Какой тут королевич! А просто нехорошо безобразные речи говорить.

      – А чем они безобразные? Уж коли голь, коли в поденщину за пятиалтынный пошла…

      – Ну, молчи, а то ведь я и глаза выцарапаю!

      – Ого! Ну что ж, выцарапать-то мы и сами тебе сумеем.

      Домна вскочила с корточек на ноги и даже подбоченилась, стоя около парника. Акулина тоже приготовилась сцепиться с товаркой.

      – Брысь! Чего вы, долгогривые! – махнул на них рукой Спиридон. – Вишь, что выдумали: царапаться! У нас хозяин драки не любит.

      Перебранка умолкла. Акулина отошла с Ариной в сторону и стала шушукаться.

      – Я боюсь, Акулинушка, теперь в избу идти, – начала Арина. – Он там опять начнет приставать. Он там один.

      – Да и не ходи. Что это, в самом деле! – отвечала Акулина.

      – А вдруг он звать начнет? Ведь он хозяин.

      Акулина сначала растерялась, но потом нашлась:

      – Хозяин, да не на это. Не на целованье он хозяин.

      – Деньги-то он дал мне на посылку в деревню, а теперь попрекает.

      – Отдай, отдай ему деньги. Коли заживешь их, тогда у него и возьмешь, а теперь отдай. Не нужно брать вперед, коли он озорник такой.

      – Да ведь у тятеньки-то с маменькой в деревне теперь очень нудно, Акулинушка.

      – Мало ли, что нудно! Как-нибудь перебьются. Потом пошлешь.

      – Очень ведь просили, Акулинушка, когда я уезжала.

      – Да что ты, матка, какие слова! Нешто это можно! – крикнула на Арину Акулина. – Отдай, отдай, а то иначе нехорошо. Ведь он в этих смыслах и дал, чтобы ты вот от него… не артачилась.

      – А может быть, и обойдется? Может быть, и забудет? Ведь это он потому сегодня ко мне приставать стал, что вот я в стряпках и при нем была, а завтра в стряпках другая будет, так, может быть, он и ничего…

      – Ой, лучше отдать!

      – Тятенька-то с маменькой… Я вот что… Ежели он спросит, то отдам. Привязываться будет опять – тоже отдам.

      Пока Арина и Акулина шушукались, двери избы распахнулись, из нее вышел Ардальон Сергеев и незаметно подошел к ним.

      – А вы чего же лодырничаете и пустопорожними разговорами занимаетесь! – крикнул он. – Нешто я вашу сестру для разговоров нанял, да чтоб зобы ваши харчами набивать? Нет, брат, я нанял для работы. Вишь, ведьма! Чуть хозяин отвернется – сейчас уж и от парников прочь! Арина! Иди в избу и ставь самовар для рабочих! Да согреешь воду, так принимайся стирать! – отдал он приказ и прибавил: – А вы, мужики, кому перемыться надо, отдайте ей свои рубахи и что у вас там есть в стирку. Нечего ей, сложа-то руки, с землячками язык чесать да от дела их отрывать.

      Арина поплелась в избу.

XI

      И