Вглядеться в бездну. Иосиф Келейников

содержит бесконечную информацию, несравнимую с прижизненными индивидуальными и коллективными знаниями. Сознавая свою причастность большому миру, необходимо стремиться к промежуточному финишу без суеты. Не умирать, но жить. Жить с удовольствием, не только душевным, но и духовным. Само по себе душевное удовольствие ничего не стоит. Без труда не вынешь рыбку из пруда. Без страдания не оценишь нирваны. Нам предстоит драматическая переоценка ценностей, хотя бы, ради обретения смысла жизни и облегчения участи ближайших потомков.

      Библейский завет любить ближнего, как самого себя, ничего общего не имеет с нашими трусливыми идеалами и двойными стандартами. Как можно любить себя, если я сам невнятен и агрессивен, если я весь из житейских артефактов и сделок с совестью? Как можно любить ближнего, если он бьёт меня по щеке только потому, что у меня есть щека?

      На закате своих дней царь Соломон сетовал: «…нет у человека преимущества перед скотом; потому что всё – суета!» Знал бы он, что потомки спрессуют суету в догмы!.. Знал бы он, что потомки будут подыхать от морального голода, стоя между двумя аппетитными стогами – свободой выбора и социальными предписаниями!..

      Куда отойти от себя плохого? Что и кому даёт моя культура? Как связать концы с концами? Не во мне ли всё дело? Не должен ли каждый обратить внимание на собственную культуру поведения? Ибо начала, концы и бесконечность между ними, – находятся в глубине каждого из нас. Математика с этим ничего поделать не может, разве что – эзотерика. Лучше там, где глубже, если предварительно профильтровать осадки. Химия здесь бесполезна, разве что – алхимия.

      Правила и исключения… Человеку остаются компромиссы. Необходимо расширять свой кругозор так, чтобы противоположности оказывались внутри нашего внимания. Так, чтобы по мере расширения знаний, сужались зазоры между крайностями рассматриваемого объекта. Так, чтобы орёл и решка становились одной медалью.

      Мы путаем душевность с духовностью. Пока наш разум биологичен, душа и дух будут оставаться полярными. Иудео-христианская культура, как понятие, – душевный артефакт человечества, а по сути – языческий абсурд. Иудейская культура, как человеческое достояние, духовна и первична, тогда, как христианская – душевна и вторична. Житейские правила допускают единство иудея с христианином. Религиозные правила предполагают их несовместимость.

      Религиозная истовость и узость кругозора ладят друг с другом, но и чувствуют свою неполноценность. Отсюда тяга христиан к почти безбожной, глубокой философии Вед, буддизма, Конфуция, Лао Цзы и др.

      Великие культуртрегеры Е. Блаватская, Г. Гурджиев, Р. Штайнер, Н. Рерих, К. Юнг, У. Эко, Х. Борхес и мн. др., держали в руках компас иудаизма, но сидели на магнитной аномалии христианства и косились в сторону дальневосточной мудрости: чем дальше от Ближнего Востока, тем незаметнее корни и привлекательнее