Ее тысяча лиц. Четвертое расследование Акселя Грина. Анна Блейк

А также контакты ее ассистента. В этот раз она прилетела одна, ассистент остался во Франции, но, уверен, вы его вызовете.

      – Буду благодарен.

      Бастиан кивнул.

      – Через час вся информация будет у вас. Забавно. Нас уже во второй раз сводит смерть. Только тогда я видел ее собственными глазами.

      Поднимаясь, Грин холодно улыбнулся.

      – В смерти нет ничего прекрасного, лорд Кеппел. Это всего лишь окончание жизни. И как бы убийца ни старался ее преобразить или предать ей значение, это бессмысленно. Он просто отсекает чужую линию, лишая человека права на второй шанс.

      Кеппел задумчиво наклонил голову, не сводя с детектива мерцающих глаз.

      – После того, что я видел, позволю себе не согласиться с вашей точкой зрения, уважаемый детектив Грин. Смерть может быть прекрасна. И иногда в ней больше жизни, чем в самой жизни. Как погибла Анна?

      – Ее задушили. Ничего поэтического.

      – Я знаю, что преступник удалил ее лицо.

      Лорел!.. Или кто-то еще?

      – Я не могу…

      – Все, все. Мир. Простите.

      Лорд наконец поднялся со своего места. Он явно не хотел уходить. Акселю подумалось, что Кеппелу просто скучно. И он примчался сюда в надежде разнообразить свою идеальную жизнь. Еще бы! Какое шоу. Ничем не уступает инсталляции Инквизитора три с половиной года назад. Вот так вот, однажды увидев зверство, хочешь испытать это чувство снова и снова. Пока зверств ни станет слишком много.

      Грин проводил аристократа, убедился, что тот покинул управление, поблагодарил Люнне, которая сидела на проходной, и вышел на улицу. Достал сигарету и посмотрел в мрачное апрельское небо. По всем законам жанра сейчас должно светить солнце. Но тепло не торопилось в Треверберг. Детектив вытащил телефон и набрал номер Лорел Эмери, почти с сожалением понимая, что она воспримет звонок слишком лично. А их участившиеся встречи, несмотря на животный восторг, в который его приводило ее тело, начали напрягать.

      Он сторонился близости.

      Все еще сторонился близости.

      А теперь тем более. Он остро нуждался в глотке свежего воздуха, пространства, в котором его никто не побеспокоит, где он сможет немного подумать, разобраться в том, что происходит, что чувствует. И наконец перестать цепляться когтями за прошлое, которое все время норовит сбросить ему на голову настоящий ад, разбивая в дребезги привычное мироустройство. И вместе с тем Грин боялся остаться в этом одиночестве.

      Он боялся тех выводов, к которым придет. И тех чувств, которые выбьют из него весь воздух концентрированным ударом под дых. Он чувствовал их пробуждение, возвращение. Оцепенение, вызванное смертью Анны, почти прошло. Шок после встречи с Энн сгорел в неистовой страсти прошлой ночи.

      Обнимая Лорел, истязая ее тело, Грин восстанавливал собственную душу. Ему жизненно важно было вернуться в себя. В свой возраст, в свой мир. Вынырнуть из воспоминаний, которые на него обрушила Анна. Вынырнуть из океана вины, в который его сбросила Энн.

      Пожалуй,