Холлнуорд. Ольга Михеева

нарастает беспокойство. Сразу же зачесался нос, нога, ладонь, по телу будто бегала толпа муравьев. Лопез поднялся, наклонился, что-то ему сказал, и они рассмеялись, он шлепнулся обратно на сидение рядом со мной. Море наконец-то повернулся вперед.

      Сейчас я понимаю, что в Кертоне о Холлнуорде знают катастрофически мало. Пока мы ехали, нам не попалось ни одного растения. Зелень и маленькие деревья стоят только в кадках возле домов и висят под окнами, и, видимо, чем больше богаче дом, тем больше на нем зелени. На ночь кадки с первого этажа заносят в дом, но об этом я узнала позже. Пыльные ветры, как сегодня, бывают в августе, но не смотря на них тротуары заполнены людьми. Женщин мало, все они выбриты или очень коротко стрижены, в платьях и в головных уборах, детей старше двух и младше десяти на улицах нет. Дома максимум в семь этажей, построены из кирпича, блоков, глины или каких-то неизвестных мне панелей. Отделки или нет, или окрашенная штукатурка.

      В районе Маленькая Пристань, куда мы приехали, возле парадных двух- или трехэтажных домиков на хлипких раскладных стульчиках сидят старики, группами по пять-шесть человек, мужчины и женщины отдельно друг от друга. Кто-то в тени, кто-то на солнце, укрывшись под дырявым зонтом или широкополой шляпой. Не думала, что в Холлнуорде так много стариков. Одежда на них потрепанная, обувь стоптана, но выглядят они опрятными и чистыми. И слишком тихими. Они переговариваются между собой, но очень вяло, большинство похожи на восковые куклы. Возможно это сказывается жара и пыль.

      Отделка домов в этом районе отсутствует, только серые блоки или красно-желтый кирпич в сочетании со светло-серым асфальтом дороги и тротуара. Цветы или зелень висят только на двух- трех окнах в доме на втором этаже. Да и дома тут построены плотнее друг к другу. На первых этажах редко попадаются магазинчики с металлическими ставнями и решетками на окнах.

      Машина остановилась возле трехэтажного желтого кирпичного здания с плоской крышей, с двумя обшарпанными подъездами. Морэ́ вылез из машины первым и посмотрел на третий этаж дома. Железная дверь первого подъезда протяжно скрипнула, выпустив пожилую женщину, торопливо засеменившую по тротуару, как только она заметила машину.

      Рука Лопеса будто приклеилась к плечу Лейлы, вместе они вылезли из машины, вместе дошли до подъезда. Морэ́ открыл дверь в длинный узкий пустой коридор. Под потолком горели только две лампы, воздух ощущался чуть прохладнее, чем на улице.

      Глава 4

      Шагая, Морэ́ отсчитывал номера на тонких, из прессованных опилок, обшарпанных дверях коридора и остановился в середине, на номере восемь, аккурат на краю круга от первой лампы. За дверью стучали посудой, слышались детские голоса. Он постучал и все звуки разом смолкли, потревоженные нежданным звуком. Кто-то смыл воду в унитазе в конце темного коридора и все трое на мгновение повернули голову в сторону шумящей воды. Вкрадчивые шаги оповестил о том, что к двери изнутри подошли, мигнул глазок и дверь открылась на расстояние цепочки, навешанной изнутри.

      – Энтони Райс? – бросил в проем Морэ́, не снимая платка