Лайф сторис. Сборник рассказов. Вера Игнаткина

И я тоже. И мы похожи. Хотя бы тем, что я тоже сначала прыгаю в воду, а потом думаю, умею ли я плавать. Так и тут – главное решиться, а остальное – детали – разберемся по ходу.

      – Берешь? Бери! Сейчас с Андрюхой договорюсь, он тебе довезет на Газели, не переживай, мы тут с ребятами погрузим, а там дворников найдешь, денег дай, занесут. Все. Решили. Приходи в следующую субботу, – Паша общается емко, но коротко.

      Я мысленно всю неделю расставляю тарелочки в витрине. Вот эту поставлю сюда, эту туда. Сделаю подсветку. Потом у меня будет мастерская, и я доведу витрину до ума. А пока просто тарелочки. "Мммм, орех", – думаю я, засыпая.

Про Андрюху

      – Пойдем договоримся с Андрюхой, – предлагает мне Паша.

      – Что позвонить ему нельзя, что ли? – Возмущаюсь я.

      – Тут такое дело, деликатное, лично лучше.

      – А куда мы идем? – Я не успеваю за ним, бегу вприпрыжку. День удачный, торговля идет хорошо – ему еще много что надо успеть, помимо продажи мне этой витрины.

      – Да там в начале, он книгами старинными торгует.

      Я останавливаюсь. Сердце стучит где-то там, глубоко. Я понимаю, что это тот самый продавец, который продал мне Пушкина для печки. Мне страшно, я не хочу туда идти, не хочу, чтобы он приезжал ко мне домой, не хочу даже общаться с ним, не то что договариваться.

      – Черт, Паша, не хочу, не пойду. Витрину беру, но найду других водителей.

      – Что за детский сад, пошли.

      Да, это он. Он меня не помнит, но зато его помню я. Договариваемся на вечер. All inclusive – моя задача ехать домой и ждать. Все.

      По дороге обратно рассказываю Паше историю про Пушкина. Паша смеется.

Эпилог

      Витрина теперь живет у меня. Тарелочки расставлены.

      Паша, пока грузили, рассказал ему про Пушкина – тот и не помнит эту историю. Мда, таких лохов, как я, наверно много у него было.

      Я расплачиваюсь за доставку. Андрюха обиженно выгораживает себя:

      – Детка, это же антикварный рынок. Ты не оценила продукт, но купила. Какие претензии ко мне?

      Я улыбаюсь, и мы расходимся.

      Теперь потрепанный томик Пушкина 1904 года, который годен "только для топки"и который мне продал человек втридорога, будет стоять в ореховой витрине 1960 года, которую привез тот самый человек.

      Круг замкнулся.

      10.07.2022

      «Слушай, отдай за 100, а?»

      Дядь Толя сегодня был приветлив. Да и я тоже. Болтали неспешно о том о сем. Железобетонное правило при отсмотре работ на блошке – быть в благодушном настроении, тогда можно найти что-нибудь приятное.

      «Старуха тебя ждет», – так он приветствовал меня.

      Эту обнаженную старуху, с отвисшей грудью, страшную – с длинным с горбинкой носом, он мне принес не сразу.

      Мариновал месяца три: «Ой, ты знаешь, что у меня есть в мастерской, я тебе принесу в следующий раз». И этот «следующий раз» оттягивался на следующий и следующий раз. Так проверяется твое желание служить искусству – я это уже давно поняла. И где-то с месяц, наконец, принес. Его тогда не было – отошел поприветствовать друзей-товарищей по блошке – так называемый утренний обход,