Адаптер. Борис Петров

из своего угла, где он чудом помещался, ловко складываясь до неприметной тумбы, на шею и плечи можно было поставить кружку, и ничего б не расплескалось. Когда он сидел, его не было видно и слышно, только внимательные глаза изредка поблескивали из-под приоткрытых век. Он взял с пола острый камень и стал рисовать на стене, стараясь стоять ближе к окну, дальше от отхожего места. Беджан следил за ломанными кривыми, с трудом переводя эту абстракцию в знакомую карту города.

      – Вот, вы жили здесь. Не самое плохое место, многие бы все отдали, чтобы оказаться там, – он ткнул в нечеткую окружность слева.

      – Многие и отдают все и даже больше, но редко кто попадает, – заметил Беджан.

      – А это неважно – главное иметь мечту, тогда и жизнь приобретает смысл. А мечта у всех одна, и этим проще управлять, – худой хотел сплюнуть в сторону, но вовремя остановился. – Сейчас мы здесь, а надо вот сюда.

      Он показал на круг внизу, соединенный путаной линией с городом, и провел камнем наискосок вверх, уходя все больше на восток.

      – А почему мы не можем сразу приехать? – удивилась Ю-ли. Она подошла и показала пальцем на контуры старого города. – Так же быстрее.

      – Нет дороги. Все разбомблено в войну, а восстановили объездные пути, –объяснил Беджан. – Так проще контролировать потоки и сдержать нападение. Отсутствие дорог и доступных подъездных путей тысячелетняя военная догма нашей страны.

      – Лучше и не скажешь, – похлопал в ладоши худой.

      – Так куда мы едем? – раздраженно спросила Ю-ли.

      – В Южный порт. А дальше по этапу в третий круг на север. А дальше не знаю, я вас проведу дотуда, дальше мне хода нет, – худой вздохнул, видя, что Ю-ли готова вновь зареветь. – Ты так не расстраивайся. Жить везде можно. Тебе может понравиться.

      Ю-ли что-то буркнула в ответ и села в свой угол. Она вытянула из тугого пучка два волоса и с радостью садиста дернула их. Лиз удивленно смотрела на нее, пальцами спрашивая, что она делает.

      – Я так успокаиваюсь. С детства поняла, что надо сделать себе больно, чтобы не началась истерика, – ответила Ю-ли и улыбнулась. – Не надо на меня смотреть.

      – Почему бы и нет, – пожал плечами худой и, смотря на Лиз, спросил. – Ты хочешь знать, что мы везем? Да как обычно: отработку в кубах и цветной лом. Что такое отработка? Ого, а ты любопытная. Это грязное машинное масло, его потом на завод отправляют на очистку. Нам еще долго ехать, будем догружаться в Серпухове. Это тоже был город, сейчас там основная перевалка. Не отходите далеко, а то можете потеряться. И не бойтесь, роботы никого не трогают.

      – Я хочу есть и спать. Тут невозможно находиться! – воскликнула Ю-ли.

      – Там и поедим, есть пищеблок. Меня в первый раз в такой камере везли две недели. Нас тут было десять человек. Спали друг на друге, – хмыкнул худой. – Так что это еще с комфортом едем, по-царски.

      – Как? – недоуменно спросила Ю-ли.

      – По-царски значит как апостолы Пророка, – пояснил Беджан.

      – А,