Властелин ее сердца. Моника Маккарти

успела забыть об этом.

      – Джон сказал, что я буду им мешать.

      Розалин не поняла, о чем идет речь.

      – Мешать?

      Мэг нетерпеливо нахмурилась, словно Розалин не уделила ей должного внимания.

      – Это уроки верховой езды. Папа подарил Джону лошадь на его именины на прошлой неделе, и сегодня он начинает учиться ездить верхом с Роджером и Саймоном. Это несправедливо. Я тоже хочу, чтобы меня учили быть рыцарем. Джон на два года моложе меня. Он с трудом поднимает деревянный меч, который дал ему папа. Как он собирается убивать проклятых шотландцев, если не может поднять меч?

      Розалин снова кашлянула и отметила про себя, что надо бы сказать брату, чтобы он выражался осторожнее в присутствии Мэг.

      – Он не должен был говорить папе, что я одолжила эту одежду. Никто не любит ябедников.

      Розалин с трудом следовала за ходом ее мыслей, поэтому просто кивнула.

      Девочка сморщила личико.

      – Роджер не разрешил мне остаться с ними, даже когда увидел, что юбка не помешает мне. Я не хочу вышивать с Айдонией и мамой. Почему они не позволяют мне тренироваться с мальчиками?

      «Потому что ты – девочка».

      Но поскольку время казалось неподходящим для того, чтобы объяснять Мэг суровую правду о разнице между мужчинами и женщинами, Розалин обняла плачущего ребенка и вздохнула. Она понимала ее горе. Она тоже хотела быть вместе с братом – возможно, даже сильнее, поскольку кроме него у нее никого не было. Понимание невозможности этого оказалось очень горькой пилюлей, которую ей пришлось проглотить.

      Верховая езда, уроки фехтования на мечах и свобода бегать, где захочется, казались предпочтительнее, чем сиденье взаперти с вышивкой и лютней. Конечно, это было очень упрощенное представление о роли мужчин и женщин, но в возрасте Мэг Розалин испытывала те же чувства, что и эта девочка.

      Спустя какое-то время Мэг подняла личико и посмотрела на тетю. Длинные темные ресницы окаймляли большие голубые глаза, мокрые от слез. Мэг была похожа на свою хорошенькую темноволосую мать, но Розалин просматривала упрямство Клиффордов в ее вздернутом подбородке.

      – Ты поговоришь с ним?

      – С кем?

      – С папой. Он послушает тебя. Все говорят, что он никогда тебе ни в чем не отказывает.

      Розалин рассмеялась:

      – Уверяю тебя, он отказывал мне много раз. Я тоже хотела ездить верхом и учиться фехтовать.

      Маргарет широко раскрыла глаза – при этом вид у нее стал почти комичным.

      – Правда?

      – Да. И я тоже думала, что это несправедливо, когда он мне отказал.

      Улыбка на лице Мэг была почти ослепительной.

      – Ты просила? И он отказал?

      Розалин кивнула, затем задумалась на минуту.

      – Как ты отнесешься к тому, если я возьму тебя завтра на прогулку верхом и позволю тебе поучиться держать поводья?

      Это было явно не то, что Мэг надеялась услышать, но после минутного разочарования решила брать, что дают, и поторговаться насчет лучших предложений. Возможно, малышка в этом отношении была похожа на свою тетю.

      – А