Название | Дневник. 1914–1920 |
---|---|
Автор произведения | П. Е. Мельгунова-Степанова |
Жанр | Биографии и Мемуары |
Серия | Живая история (Кучково поле) |
Издательство | Биографии и Мемуары |
Год выпуска | 2014 |
isbn | 978-5-9950-0463-9 |
Сегодня выборы в районные думы. Очень грустно – голосуют у нас, в центре, 25 % и среди них солдаты, которые не манкируют. Говорят, что масса большевиков. Мы и они – несовместимы. Они – политиканы; мы, может быть, слишком… Петербуржцы говорят, что Керенский сейчас врет в истории с Корниловым, потому что сам о многом с ним говорил. Да, с трудовиками мы бы охотно порвали, но они сами не хотят. Мякотин о разрыве только и мечтает. Они сорвали выборы Центрального комитета, потому что видели, что в меньшинстве.
Приехала Елена А.[162] из Киева. Передает из верных источников, что союзники решили воевать дальше, и что для этого нас взяла под свое покровительство Америка, что она купила все наши золотые прииски за 55 миллиардов и присылает к нам войско и все снаряжение.[163] Ел. Ал. говорит, что на румынском фронте не было ни одного случая бегства и что на юго-западном фронте она сама присутствовала при очень энергичной нашей разведке.
Когда я в последний раз была на абонементе в Большом театре, со сцены какой-то господин обратился с призывом о займе свободы,[164] говоря, что мы наковальня, над которой занесен немецкий молот, и что в нашей власти, разлетится или наковальня, или молот. Из партера поднялась дама, которая все время бросала реплики о том, что свобода наша – ложь, и громко обратилась к публике: «Нам говорят о немецкой опасности, но скажите правду, господа, разве мы все не мечтаем о немцах?» – Послышались голоса: «Да, да», и никто не запротестовал; она же продолжала: «Свободы нет, мы трусы и рабы, рабы солдат, рабочих, прислуги, и деньги займа пойдут на этих господ (указывая на ложу Советов), а мы будем ждать, что детей наших у нас на глазах будут разбивать о камни. Я получаю 125 рублей и должна содержать семью. Я ничего не боюсь, вот я где сижу, придите, убейте меня, но я буду говорить правду». В партере ей очень сочувствовали и говорили, что «вот мужчины наши негодны никуда, хоть дама выступила». Все это очень знаменательно.
В Петербурге защита от немцев передана в руки большевиков, чему-то вроде Конвента из представителей Советов, Центрофлота[165] и др., и главнокомандующий должен им давать отчет. А у нас в Москве, в Хамовниках и за Москвой-рекой – толпы народы (рабочие большевики) целыми сутками ходят за «Чудотворной», вновь явленной иконе Божьей Матери, которая в руках держит скипетр, а на обороте надпись: «Самодержавие», – духовенство пользуется этим. В партии трудовики протестуют против С. из-за его «деспотизма». Идут (…)[166] А тут еще образовался блок кооператоров, трудовой интеллигенции
162
Далее зачеркнуто:
163
В научной литературе на основании архивных документов доказано, что американское правительство увязывало предоставление финансовой помощи с продолжением участия российских вооруженных сил в Первой мировой войне. Средства предоставляли также с расчетом на усиление финансовой зависимости России, на широкое участие американского капитала в освоении ее природных богатств (
164
«Заем свободы» выпущен согласно постановлению Временного правительства от 26 марта 1917 г.: 5 % долгосрочный на 54 года с погашением в течение 49 лет (начиная с 1922 г.), подписная цена – 85 % от номинала, срок подписки: 6 апреля – 1 июня, который затем дважды продлевался (вначале до 15 июля, затем – до созыва Учредительного собрания).
165
Центральный исполнительный комитет военного флота – выборный орган, осуществлявший руководство всеми центральными комитетами флотов и флотилий. Создан на I Всероссийском съезде Советов из делегатов, проходившем с 25 мая по 15 июня 1917 г., – представителей Морской секции Петроградского совета (образована 16 мая 1917). Большинство членов организации составляли меньшевики и эсеры. 27 октября 1917 г. Центрофлот был разогнан большевиками во главе с Н. А. Ховриным и заменен Временным морским революционным комитетом.
166
Далее слово зачеркнуто карандашом.