Я умерла в четверг. Дина Кей Ви

Потрясла папкой она.

      – А то.

      – Это твое личное дело. И здесь много записей вашего интернатовского психолога.

      – Ну что ж.

      – Я вижу твой скептицизм. Видимо, у тебя к местному психологу есть определенная неприязнь.

      Уже и не только к местному. Все вы из одного теста, как оказалось.

      – И после проведенной работы с тобой, к моему глубокому сожалению, могу констатировать, что эта неприязнь двусторонняя. Ибо почти все написанное здесь – субъективная чушь.

      Да ладно! А вот это интересно.

      – Печально, что таких людей допускают к работе с детьми, тем более с «трудными» детьми, коими вы все здесь окрещены. И совершенно недопустимо, чтобы такой человек, как составитель этих перлов, работал с вашей психикой. И я говорю это не для красного словца, Анна. Меня действительно возмутила эта ситуация, и я решила размотать этот клубок до конца. Я провела исследование работы этого человека и обратилась в нужные инстанции. И смею прогнозировать, что до конца этого месяца он освободит занимаемую им должность.

      Эх, рассказать бы ей все-все. Может, клубок-то бы и правда размотался до конца, и мы помахали бы ручкой не только злыдню психологу, но и директрисе, и половине преподов вдобавок. Но нельзя. Слишком рискованно и непредсказуемо. Я и так уже лишилась своей комнаты. К чему приведет меня ТАКАЯ откровенность, и представить страшно.

      – Но каким бы плохим человеком не был ваш психолог, он все-таки психолог. И не все его диагнозы были притянуты за уши. В одном я, к сожалению, убедилась сама. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Аня, не так ли?

      – Моя асоциальность. – Опустила глаза я.

      – Ну вот, значит, ты сама все понимаешь.

      Ну и что тут ответишь?

      – Значит, поступим так. Хочешь вернуться в свою комнату на чердаке?

      – Да! – Чуть не обрадовалась я.

      – В таком случае я обещаю тебе, что ты вернешься в свою комнату, только с нормальным окном и батареей, естественно, если выполнишь всего одно условие.

      – И какое?

      – Найдешь себе хоть одну подружку.

      – Серьезно? Вы издеваетесь?

      – Нет. Я пытаюсь тебе помочь.

      – Да это нереально!

      – И я даже облегчу тебе условия. Ты говоришь, что эти девочки тебе неприятны, и ты не хочешь с ними дружить? Так вот, я разрешаю тебе притворяться.

      – Что это значит?

      – Значит, что я не прошу тебя, чтобы твоя новая приятельница стала для тебя по-настоящему важна. Ты можешь просто притвориться дружелюбной по отношению к кому-либо. А после того, как получишь желаемое, можешь даже не общаться с этой девочкой. Условие одно: чтобы эта девочка сама поверила, что вы настоящие подруги.

      – Но это же подло?

      – Правда? Ты заботишься о чувствах этих, как ты выразилась: «девок»?

      – А я поняла, к чему Вы ведете. Вы думаете, что я начну притворяться кому-то подружкой, а потом пойму, что мне это правда нравится? Стану такой социальной-пресоциальной, и все будут счастливы? Не выйдет!

      – Выйдет – не выйдет. Не знаю, что ты там додумала, но я огласила условие и большего от тебя не прошу.