По ту сторону двери. Ольга Алексеева

н мой ботинок валялся посреди двора в луже – меня никак не смущало.

      – Ничего, завтра мы поквитаемся, – легко восприняла свое поражение моя одноклассница Катя, пожала плечами и поскакала за своим пакетом. Мы и подругами не были, но эти турниры по пути домой нас объединяли и приносили удовольствие.

      Стоял сентябрь, последние теплые солнечные дни, когда в школе сидеть на уроках еще сложно после долгого лета. Мы перешли в седьмой класс, впереди уже маячило старшее звено пищевой цепочки школы. С нами еще не считались, но уже начинали принимать во внимание.

      Махнув Кате на прощание рукой, я заторопилась домой, прихватив по дороге свой ботинок и сумку. Широко шагая по пыльной насыпной дороге, я не забывала смотреть по сторонам и пинать небольшой камешек. Камешек периодически убегал с дороги или оставался позади, мне приходилось вихлять или возвращаться, чтобы его не потерять. Во время одного из разворотов вокруг своей оси я и заметила его. Он шел на расстоянии десяти шагов. Я не могла определить его возраст, не очень молод и не стар. Рассматривать его было страшно: весь его внешний вид вызывал какой-то животный страх, который подступал тошнотой к горлу. Небритый, в спортивном костюме, капюшон надвинут на глаза. Стоило мне притормозить – он сделал то же самое. Я сделала вид, что все еще ничего не заметила, автоматически нащупывая ключи, висящие на резинке на шее. И ускорила шаг.

      Добравшись до своего подъезда, я вздохнула с облегчением: хоть он никак не замыкался, но я знала всех жильцов по именам и могла в любое время постучаться в любую квартиру. На первом этаже старшеклассница Лена, она уже должна вернуться со школы (когда я была младше, она частенько сидела со мной после уроков); на втором этаже баба Валя на пенсии, из дома почти не выходит, как и ее муж Анатолий; на четвертом этаже, над нами тетя Света – у ее малыша сейчас дневной сон; на пятом – баба Маша и баба Вера, тоже пенсионеры.

      Я поднималась, привычно очерчивая рукой сколы зеленой краски на стенах и перепрыгивая через ступеньки. Когда между вторым и третьим этажами мне пришлось перешагнуть через чуть живого после очередной попойки дядю Витю с пятого этажа, храпящего в луже чего-то дурно пахнущего, внизу хлопнула подъездная дверь. Я застыла. А потом понеслась со всех сил домой. Дрожащими руками я открыла дверь, влетела в коридор и замкнулась на все три замка. Накинула цепочку и притихла.

      Тяжелые шаги замолкли на нашей площадке. Раздался звонок. Стараясь производить как можно меньше шума, я разулась и прокралась за стулом на кухню. Все так же бесшумно, я вернулась к двери, поставила стул и дотянулась до дверного глазка. Я забыла как дышать: за дверью стоял тот самый тип, который шел за мной со школы. Он еще пару раз нажал на звонок, затем постучал.

      Я сползла со стула и замерла под дверью. Шансы на спасения у меня ничтожны: нам так и не провели телефон домой (в нашем подъезде было только две счастливые квартиры с телефонами, и мы не из их числа), мама возвращается с работы поздно, кричать бесполезно, через балкон я не выберусь – третий этаж. К горлу подступала паника. В этот момент стук прекратился. Снова послышались шаги. Я забралась на стул: на площадке никого не видно. Едва я собралась вздохнуть свободно, как начали щелкать замки в двери. Сначала нижний, потом средний. Я скатилась со стула и зажала рот рукой, по щекам потекли слезы.

      Щелкнул последний, верхний замок. Мощным рывком дверь дернулась, и, если бы не цепочка, распахнулась бы настежь. Из моей груди вырвался нечеловеческий крик, я даже не была уверена, что это именно я кричу. Я метнулась к противоположной от двери стене, чтобы быть как можно дальше от незнакомца. Его глаза бегали, обшаривая коридор, рот растянулся в ухмылке. Он еще раз дернул дверь и стал что-то искать в кармане.

      Где-то наверху хлопнула дверь. Я закричала громче, зубы стучали, пытаясь выговорить «Помогите». Незнакомец замер, прислушиваясь. Кто-то спускался сверху. Затем раздалось громкое:

      – Батя, тут кто-то на помощь звал. Может дверь опять у соседей заклинило. Захвати топор, вскроем быстренько, как прошлый раз.

      Шаги приближались.

      Незнакомец злобно зыркнул на меня, потом вверх. И быстро скатился с лестницы вниз. Через несколько секунд подъездная дверь захлопнулась. Я зарыдала и сползла по стене на пол, прижала колени к подбородку, меня трясло. Взломы, избиения и даже убийства в нашем районе не такая уж редкость.

      Я не сразу заметила подошедшего к двери. Когда рука пролезла в квартиру и стала ощупывать и проверять замки, я вздрогнула. Через зазор я увидела Костю с пятого этажа – по моим меркам, взрослого парня, он заканчивал училище и уже явно брился. А еще он курил, не скрываясь, и держал в страхе весь двор. Для дворовых друзей он был Костяном и даже Кастетом. Бабушки на скамейке качали головой, едва он появлялся на их радарах, и обсуждали какой он непутевый, вылитый его отец, дядя Витя, и что по нему тюрьма плачет. Впрочем, это не мешало им здороваться с ним, широко улыбаясь, и задавать вопросы про здоровье мамы и про успехи в учебе. Возможно, они боялись, что им не поздоровится, если они перестанут быть с ним вежливыми.

      Костя был высоким и плечистым: идя в школу, я каждое утро видела, как он поднимает гири на балконе с сигаретой