(Не)дай мне утонуть. Лана Мейер

девятнадцать, я еще в поиске себя. Но мысль о том, что я буду заниматься тем, что мне интересно, приносить пользу людям и не зависеть от тебя и от твоего долбаного наследства, меня радует.

      – Долбаного наследства? – цокнув языком, повторяет отец. – Ты мне обязан всем, что у тебя есть, – взглядом победителя окидывает свои тачки, которые я бы с радостью засунул в его задницу.

      – Из-за тебя я потерял то, что уже никогда не вернуть.

      – Думаешь, только ты потерял мать? Я потерял жену, Алекс. Любимую женщину.

      – Не делай вид, что она не была для тебя обузой в последние месяцы. Ты трахал других баб, пока она болела и медленно умирала. И это ты довел ее до такого состояния, – рычу я, в очередной раз сжимая кулаки до боли в пальцах и бросая ему вызов.

      Вполне объяснимо, что отец снова хочет меня ударить, но я ловлю его ладонь на лету, смерив его злостную гримасу испепеляющим взором.

      – Это все, на что ты способен? Тебе даже сказать в свое оправдание нечего.

      – Нет, сын мой. Я способен призвать тебя к ответственности, – убирает руку, встряхивая ее.

      – Валяй.

      – Ремонт машины оплатишь ты. Из своего кармана, – ультимативным тоном выдает Владислав, поправляя тугой галстук, завязанный в районе выемки горла. – Dulce vida (*сладкая жизнь с испанского)закончилась. Больше ни копейки моих денег ты не увидишь, не считая тех, что уходят на твое обучение.

      – Ты прекрасно знаешь, что у меня нет таких денег. Своих, – бью кулаком в стену, мечтая только о боксе или скоростной гонке, способной экологично избавить меня от накопившейся агрессии в сторону родителя.

      – Отдай свои накопления, продай мотоцикл. Ноутбук, планшет, часы. Что угодно. Пораскинь мозгами, сынок, и возьми, наконец, ответственность за свои ошибки, – очевидно, отец не шутит, и, судя по тому, каким взглядом он ставит жирную точку, выхода у меня нет. – Даю тебе время до свадьбы. В противном случае я не буду платить за твое дорогостоящее обучение, и тебе придется попрощаться с выбранной карьерой и заняться развитием моего бизнеса.

      Блядь. Приехали. Отлично. Какая-то стерва, которую отец сам впустил на порог своего дома, будет разбивать его тачки, а я буду нести за это ответственность?

      Злость горючим топливом закипает в обожжённых венах. Я не понимаю, почему в моменте взял вину на себя, хотя мог позвать Марину и устроить очную ставку. Мы вывели бы ее на чистую воду, и едва ли отец наказал бы ее…

      Задумавшись, я поднимаю с пола сережку Мари, оставленную на месте преступления. Вариантов, кто мог разбить тачку, не так много.

      Потирая костяшки пальцев, приближаюсь к двум своим мотоциклам, что дороги мне так же, как части тела. Эти два зверя – продолжение меня, и продать одного из них – все равно, что отрубить себе руку.

      Спортивный Ducati Diavel и эффектный Harley-Davidson Iron 883. Последний стоит в два раза дороже и олицетворяет дух свободы и приключений, являясь совершенством в дерзком исполнении. А какой у него звук двигателя – это настоящая музыка.

      Смахивая