Якудза, или Когда и крабы плачут. Юрий Гайдук

спросить Родионов. – Палки в колеса никто вставлять не будет, я про региональное управление ФСБ?

      – Исключено. Тем более что все согласовано с Главным управлением, и мне дали понять, что в сахалинскую камарилью уже внедрен опытный оперативный сотрудник.

      ЮЖНО-САХАЛИНСК

      – Господи, помоги, – прошептал Крымов разбитыми губами и затаился, невольно ожидая очередного града ударов, когда сплошная, вяжущая боль выбивает сознание и человек превращается в окровавленный мешок. Однако его больше не мутузили, выбивая чистуху, и он попытался собраться с мыслями, чтобы проанализировать линейку тех событий, что привели его в пресс-камеру южносахалинского СИЗО.

      …Восстанавливаясь после очередного спецзадания, он отдыхал на Багамских островах, куда в это время года съезжается весь «цвет» столичного криминалитета, как вдруг его срочно отозвали в Москву, и он был доставлен на конспиративную дачу в ближнем Подмосковье. Судя по всему, намечалось что-то архисрочное и столь же важное, если его уже ждал генерал Панков, шеф спецподразделения СВР, и он не ошибся в своем предположении. Едва справившись о самочувствии и приказав принести в беседку кофе с коньяком, генерал сразу же перешел к делу.

      Оперативный источник сообщал, что после убийства в Вакканае генерального директора «Дальросы» Александра Ложникова и дальневосточного авторитета Ивана Кузьмина, имевшего кличку Сохатый, начался передел икорно-рыбного рынка на Сахалине и теперь кроме подельников последнего убираются даже те бизнесмены и политики, которые обеспечивали Сохатому комфортную жизнь и являлись членами дальневосточной ложи «неприкасаемых». Место Кузьмина занял сахалинский авторитет Роман Камышев. Убийством Ложникова занимаются следователь по особо важным делам СК Родионов и офицер иностранного отдела полицейского управления Хоккайдо Акира Нуамо. Что же касается Крымова, его задача влиться в ближайшее окружение новоиспеченного короля рыбной мафии и попытаться выявить не только его теневые связи с покровителями всех уровней, но, что еще не менее важно, – степень сращивания с якудзой и южнокорейскими группировками, которые также претендуют на дальневосточный икорно-рыбный и крабовый рынок.

      Вслушиваясь в неторопливый монолог своего начальника и друга, с которым они съели не один пуд соли, он уже знал, почему выбор пал именно на него.

      Роман Камышев, Мессер. Свое погоняло он получил на той же зоне, где барабанил свой «первый срок» и он, Антон Крымов, по разработанной легенде поимевший кличку Седой. В те далекие времена, а это был последний год советской власти, им обоим было чуток более двадцати лет, и Ромка Камышев, закоренелый гоп-стопник, не переносивший над собой даже малейшего насилия, хватался за финку всякий раз, когда на него пытались наезжать лагерные отморозки. Оттого и кликуху заработал знатную – Мессер, на жаргоне – финский нож. Батрачили они в одном отряде, даже корешили между собой, а после того случая, когда в промзоне на Камышева наехали трое уродов из четвертого отряда