Напряжение. Владимир Ильин

раскидал своих обидчиков, помнишь? – подтолкнул он меня к мысли. – Это твой дар, он тебя защитил. Но он может и убить, потому что ты его не контролируешь. Ты же не хочешь стать убийцей?

      Я торопливо закачал головой. В интернат как-то приходили люди из полиции и объясняли, как плохо быть преступником, – собрали весь интернат в спортзале, а нас, самых маленьких, посадили первым рядом. Так что фотографии, которые нам показывали, запомнились надолго.

      – Браслет станет очень горячим, если твой дар снова проснется. Дар не может навредить тебе, поэтому угаснет сам, когда металл браслета обожжет тебе кожу.

      – Больно?

      – Больно, – согласно кивнул дядя Коля, – но это лучше, чем кого-то убить.

      С этим сложно было спорить. Я тяжело вздохнул, потянулся было за браслетом, но на середине пути замер, отдернул руку и чуть отодвинулся от стола.

      – Что опять? – с еле сдерживаемым раздражением поинтересовался сосед.

      – А если на меня опять нападут? – храбро вздернул я голову.

      – Есть другие способы наказать обидчиков, – улыбнулся он одним краем губ.

      – Я стучать не стану! – насупился я, сложив руки на груди.

      – Мелкий, ты чем слушал? – откровенно скалился этот гадкий тип. – У тебя есть дар. И ты можешь сделать вот так. – Он сложил горстью руку и еле заметно толкнул в мою сторону.

      В грудь будто ногой пнули, и сразу же лязгнули зубы от удара затылком о стену. Но боли будто бы не было, только изумление – от случившегося, от того, кто это сделал, и еще большее – от его слов.

      Люди с даром – это такие супергерои, которые спасают мир и заботятся о нашем городе и стране. То есть вообще не я, и тем более не одноногий кошмар по соседству.

      – Я – что? – потирал я затылок, с открытым ртом рассматривая сторожа. – Но… Вы?!

      – Когда-то у меня было две ноги и здоровые руки.

      – И что случилось? – спросил я, уже иначе смотря на соседа.

      – Случилось то же самое, что лишило тебя родителей. Война. Так что мы с тобой в каком-то роде товарищи по несчастью. Понимаешь, о чем я говорю?

      Улыбка сама пропала с лица, на глазах сами собой проступили слезы.

      – Так что, друг, хочешь уметь так же? – Сторож сделал плавный пасс здоровой рукой, и металлический браслет сам по себе всплыл над столом – кренясь, сильно подрагивая, он парил по самому настоящему волшебству!

      Я закивал так часто, что голова чуть не отвалилась.

      – Я научу, но будет одно условие. Никто не должен знать о наших занятиях. Даже директор. Даже няня и твой самый близкий товарищ.

      – Но как тогда драться?

      – Я же сказал – научу, – подмигнул мне в общем-то не такой и страшный человек. Мой друг!

      – А когда? – заерзал я на месте.

      – Да хоть сейчас. – Дядя Коля встал, попытался заглянуть под кровать, насколько хватило гибкости, и попробовал что-то выудить тростью, безо всякого успеха. – А ну-ка, малой, метнись на пол.

      Слитный хлопок двух ладоней об пол