Дети Вольного Бога. Золотые нити. Книга первая. Ариадна Павликовская

Дэви, неужели ты действительно пошла на это? Рассказала обо мне за моей спиной? А теперь собираешься поведать историю нашей старой дружбы под чью-то запись, для книжки какого-то урода? Хочешь, чтобы все думали, что ты на самом деле чего-то стоишь, раз работаешь на короля? Тварь. Вот почему ты постоянно хотела меня задеть – нашелся человек, который тебя выслушает и пожалеет. Вот почему ты была такой довольной, когда покидала Ходр.

      Вернешься, значит, на пепелище.

      – Время ограничено, помните. Слышал, идет охота на вашу голову наемниками из Либертаса. Будь поаккуратнее, – Кали широко усмехнулся и, развернувшись, захромал к выходу.

      Я кивнул стражникам. Те схватили калеку, прогремев доспехами, и потащили прочь.

      Вокруг меня горел целый мир. Не доверяй никому, сколько раз нужно было это повторять? Доверие – зло. Люди – расходный материал для власти. Будь то чародей, старый друг, да кто угодно. Давайте начнем новую революцию, давайте допустим кучку колдунов к власти, пусть Фелабелль сгорит в войне с магами, что борются за место под солнцем. Не дождетесь. Любое восстание пресеку с корнем, вырву из земли голыми руками, но не допущу драконов, разрушения семейных устоев и не потеряю себя. Клянусь.

      Ривер

      Мы пересекли бурелом, Несса сидела на плечах и молчала. Обиделась, как я и думал.

      Я тоже был не самым общительным братом. Я размышлял о Лесе и его пугающем волшебстве. Сколько еще магического таит в себе этот мир и сколько всего сокрыто от нас, людей?

      Под ногами хрустел снег, солнечные лучи пронизывали облака и слепили глаза. Зимой приходилось щуриться от света, его всегда было больше. Когда мы снова ступили в чащу – повалил снег. Белые хлопья путались в волосах, плясали на легком ветру и медленно опускались на ветки зеленых сосен. Несса приподнялась и, приоткрыв рот, начала ловить снежинки языком. Ей нравилась эта игра. Хотел бы я быть на ее месте, не плестись по сугробам, а сидеть на плечах, пробовать снег на вкус и не думать о прошлом.

      "И куда ты пойдешь? Думаешь, сможешь от меня сбежать, маленький ублюдок?" – слова отца тянули меня назад. Чем меньше я говорю, тем больше проваливаюсь в воспоминания. Свобода заканчивается там, куда ты ее не допускаешь. Я буду в плену родительского дома, пока не позволю себе его пережить. Пережить не физически, нет – пережить в голове.

      Я знал, что однажды не смогу его игнорировать, и меня окунет туда, как в ледяную воду на озере, окунет и затянет под лед. И тем не менее, даже зная об этом, я продолжал избегать воспоминаний. Как будто всё это было не со мной. С кем-то другим.

      "– Не трогай! Я убью тебя, обещаю, убью!"

      – И с кем останется Несса, если ты это сделаешь?"

      Он часто приходил поговорить во время нашего путешествия. Той ночью я словно забрал их с мамой с собой, хотя и решил отказаться навсегда. Отсечь. Не вышло, видимо, раз их голоса продолжали звучать в любую метель и буран. Проклятый я. И сам себя проклял.

      Помню тот день ярче любого в своей жизни. Я тогда уже все решил. Решил, что уйду. Заберу сестру,