Шах с Марианой. Хроника актёрских будней. Мариана Саид Шах

не было денег, это нормально, у гениев не бывает денег. Были женщины, которым он не приносил желаемого: только денег, безумных денег. Я увидела дикое одиночество несчастного человека, никому не нужного. Он очень старался прижиться, но не умел. На это ушло много лет, он начал понимать мою женскую поддержку. Ум женщины, стабильность женщины – вот что ему требовалось. Да, я его выровняла, я его успокоила. Передо мной был гениальный человек мирового уровня, но никому не нужный. Ему было сорок лет, когда мы встретились. Я удивлена, что ни одна из женщин не смогла принять таким, каков он есть. Все говорят: «Титова не любила Басова!» Что вы понимаете в любви? Любовь – это забота о человеке, а не секс. Чтобы мужчине хорошо работалось, он должен быть сыт, у него должно быть две пары носков на день, две рубашки, он должен быть дважды вымыт, мужчине это надо. Мужчина должен всё время идти на взлёт, жена не должна ему быть балластом. Нельзя грузом висеть грузом на таланте и подрубать крылья по своему образцу.

      – Рерберг мог поднять руку на женщину, вы это допускаете?

      – Допускаю. Любой человек может это сделать, если его довести. На меня он руки не поднял. Он делал всё, что я ему говорила. Я ему объясняла, почему его товарищи пинают. К Басову, например, придирались: вы не написали монтажные листы. Ему не нужны были монтажные листы, у него всё было в голове. Он в одну секунду мог изменить план съёмки, чтобы в этот же день всё состоялось. Также и Рерберг обладал такой же скоростью. Но что делать, если у человека в голове всё есть и ему нетрудно всё переделать за одну секунду. Тугодумы – думают, а гении видят и чувствуют – это и есть величайший талант. Он говорил с окружающими людьми на одном языке, но корни у него были другие. Великий Тарковский… Воспели невесть что…

      – Наконец-то! Хоть вы честно сказали, не поёте в общем хоре о величайшем гении Тарковского.

      – Некоторые знали и понимали, что происходит. По три раза переснимали каждую картину. Вы смотрите его фильмы?

      – Нет.

      – Ну и всё… Да, Гога сам про себя сказал: «Зеркало» снял я. Если бы ни я, то ни хрена бы не было». Он прав. Рерберг делал изображение духовным, чувственным, а это редко кто может. Он был в тройке великих операторов мира. Я жила с великим человеком. Так что, мало ли что и кто говорит, чего их принимать за серьёзные единицы, Рерберг останется Рербергом, к его имени никакая грязь не приклеится. Вот у Титовой гениальные мужья, а у других таких мужей не было, потому что Титова знает цену этим мужчинам. Цену! Так что, пусть они живут со своими воспоминаниями.

      – И со своим Тарковским…

      – И со своим Тарковским тоже. На всё есть мода, на художников и артистов в том числе. Но есть вечные ценности. Ко мне приходят люди, обращают внимание на картины. Спрашивают, кто это? – Рерберг, – отвечаю. – Отец Георгия Ивановича писал. Чудесная живопись. По материнской линии Рерберги – все музыканты. Цену Рербергам я знаю.

      – Получается, что благодаря вам режиссер Владимир Басов стал знаменитым?

      – Все искали какие-то бриллианты, которых