Переводы с языка дельфинов. Юлия Миронова

особой нет. Начните с того, что я вам сказала. Позвоните в Лесгафта, они вас запишут на будущий год на гидротерапию. Это такое лечение, с помощью плаванья. Не для того, чтобы научить Вову плавать. А чтобы он в комфортной для него среде привыкал общаться с другими людьми. По-моему, они там детей с четырех лет берут. Ну, пока вы запишетесь, пока очередь подойдет…

      – Но почему, в чем причина этой болезни? – Семен даже привстал со стула.

      Юшкевич посмотрела на отца внимательным взглядом поверх очков:

      – А этого, к сожалению, не знает пока никто…

      От психиатра они вышли в полной растерянности, хотя где-то внутри Алина даже немного торжествовала: теперь-то Семен не сможет усомниться в ее словах! Пусть тоже потревожится. С этой тревогой она прожила последние две недели, а Семена она настигла только сейчас. До дома Зубовы доехали в полном молчании.

      Алина занималась ужином, когда Семен подошел к ней и спросил:

      – Так что же нам теперь делать?

      Алина про себя довольно улыбнулась и сказала:

      – Я ведь уже говорила тебе: Вове нужны специальные занятия. С лошадьми, с дельфинами, со специалистами. Вот Юшкевич еще дала совет насчет Лесгафта. Сема, ты обещал тридцать тысяч, – напомнила Алина.

      Но Семен отреагировал неожиданно:

      – Подожди про деньги. Объясни, какой в этом толк. Чтобы он вырос таким же ненормальным, как тот парень, но при этом умел плавать с дельфинами и кататься на лошадях?!

      Алина ошарашенно смотрела на него, а он продолжал:

      – Я так понял, теперь мы можем выкинуть на Вову уйму денег, только от этого ничего не изменится, а он будет молчать и раскладывать в ряд деревянные паровозики и макароны.

      Алина думала, что все неожиданности позади и теперь после визита к психиатру они с Семеном единым фронтом начнут бороться за Вову. Но все вышло наоборот. Теперь, получается, ей нужно бороться и с мужем. Алине показалось, что у нее земля из-под ног уходит. Навалилась ужасная усталость, мысли потекли медленно и глухо, словно сквозь ватный мешок. За что ей все это? Чем она заслужила этот кошмар? А может, ну его все к черту?

      – И что ты предлагаешь? – тихо спросила Алина. И прежде чем Семен заговорил, ей показалось, что она уже знает его ответ. Семен посмотрел в окно, потом поводил пальцем по узору скатерти. И сказал:

      – Есть же какие-то заведения для таких детей, интернаты… или как их там?

      Алина глубоко вздохнула, посчитала мысленно до десяти, выдохнула и спокойно, очень спокойно спросила:

      – Ты хочешь сдать своего единственного сына в психушку?

      – Ну почему сразу в психушку? – Семен не поднимал взгляда на Алину, но продолжал уверенно и безапелляционно: – В конце концов, ему необходим медицинский уход, все эти врачи, психиатры, логопеды. А там у него все это будет. Мы же не бросаем его. Просто создаем оптимальные условия для его же комфорта.

      Ни разу