БЕСсильный чемпион. Том 4. Григорий Володин

против меня – говно. Твоя супербуря – херня собачья. Твоя жизнь – мой подарок. Никогда больше не дерзи мне. ТЫ. ПОНЯЛ. МЕНЯ?

      Гордость не позволяет ему согласиться. Но и помирать не хочется, поэтому выплевывает:

      – Формальные условия…кхе…приемлемы. Я тебя не строю, даю свободу, взамен ты не подставляешь команду. В битве ничья.

      Вспышки сверху заставляют его поднять глаза на опускающееся на нас красное солнце.

      – Переживешь свой катаклизм? – спрашиваю.

      Скоморох кивает.

      – Могу и тебя сделать неосязаемым, – он лежит без сил, но раз сказал, что не помрет, пусть держит слово. Иначе достану с того света – и в морду дам. Теперь его сила – мое оружие. – Если ты, видимо, снимешь свою защиту.

      – Неа, – отмахиваюсь. – Тогда выйдет, что я сдался. Сколько еще будет шуметь?

      – Час-два. Пока пласты улягутся, пока русла восстановятся. За это время арена убьет любого в ней.

      – Хорошая тренировка, – ухмыляюсь. – Ну тогда погнали.

      Весь мир погружается в блестящий поток огня вперемешку с росчерками черных молний. Огнеупор оберегает от жара, но его, конечно, не хватит. Слишком много кругом опасностей. Запускаю суперчакру, но не подрубаю ее к каналу живы. Сколько осталось в ней энергии – столько и трачу на доспех.

      Животная чуткость и ловкость, "глаза Жамбы", Отвод, двойной щит, регенерация. Я готов. Чудовищный ландшафт обрушиваются на меня. Бросаюсь навстречу буре. Снопы молний проносятся мимо. Хватаю руками кислотную гидру, странное полуразумное создание, и в два рывка рву на части.

      С новым шагом пол превращается в жидкий сплав. Распускаю крылья и с хлопками поднимаюсь к потолку. Проношусь между летящих комет, оставляющих хвосты дыма. С каждой секундой мое сердце стучит все яростней, а астральный дух, предчувствуя опасность, крепче вцепляется в юношеское тело. О да! Наконец-то дух усиливается! Нахрен медитации. Надо почаще спарринговаться со Скоморохом, ха!

      Русло живы восстановилось. Огненные зарницы утихли, молнии кончились, а глыбы камней прекратили возникать из воздуха.

      Щиты вокруг арены гаснут. Из-за исполинских барханов показывается отряд «зорь». Впереди всех рвется Аяно. Поэтому японка первая замечает меня. Ее глаза, и так распахнутые,становятся двумя озерами.

      – Командир, – из моих ссохшихся губ раздается то ли свист, то ли хрип. – А чего это вы тут?

      – О Аматерасу! – вскрикивает Аяно. – То есть… Сварог!

      Посреди пепелища я тяжело дышу – голый, обожженный в сотне мест. Доспех давно слетел, Бригантина же защищала от физических повреждений. Да и она гасла не раз. Поэтому от жара осталась только регенерация.

      – Живо Целителя сюда! – кричит подполковник.

      Не успеваю моргнуть – она уже рядом. Быстра! Берет за подбородок, заглядывает в залитые кровью глаза, щупает пульс.

      Перехватываю ее за кисти.

      – Что ты? – Аяно удивленно смотрит, как я прикладываю ее прохладные ладони к своему раскаленному лицу.

      – Ох, кайф, – говею. Между раскрытых пальцев